И оживут слова

– Всемила, – раздался голос Альгидраса, и я удивленно моргнула, потому что он впервые назвал меня этим именем.

На непослушных ногах я двинулась на зов. Не успела я додумать мысль, что там, за воротами, уже война началась, как мне навстречу вышел Миролюб. Он широко улыбнулся мне, опасливо покосился в сторону Серого, которого Альгидрас держал за ошейник, и на всякий случай отошел подальше от будки.

– Ты уж его удержи, хванец. Ладно? Здравствуй, ясно солнышко! – произнес Миролюб, протягивая мне ромашку.

Я улыбнулась в ответ и заткнула подаренный цветок за ухо. Он деловито его поправил. От будки Серого громыхнуло цепью, и мимо нас проскользнул Альгидрас.

– Я буду за домом, – сообщил он.

– Не уходи, хванец, – сказал ему в спину Миролюб. – Негоже нам одним оставаться.

Миролюб повернулся ко мне и снова улыбнулся, и в его взгляде было столько веселого азарта, что я невольно подумала о том, что, возможно, мне и вправду придется выйти за него замуж. Я слабо улыбнулась в ответ, окинула Миролюба взглядом с ног до головы и только тут заметила, что под синим плащом виднеется кольчуга. Все дурацкие мысли тут же вылетели из головы.

– Ты почему в…

Я запнулась, не зная, как правильно это здесь называется. Улыбка слетела с его лица.

– На Красно Дворище еду. Там нынче неспокойно.

Альгидрас, вняв просьбе Миролюба, расположился в тени дуба. Прислонившись к стволу, он достал кинжал и принялся флегматично обстругивать какой-то прутик. При взгляде на кинжал я невольно поежилась и повернулась к Миролюбу.

– Береги себя, – искренне сказала я.

– Не тужи, ясно солнышко! Вернусь. Не знаю когда – на то княжья воля. Но постараюсь вскоре.

Я кивнула и глубоко вздохнула, не зная, что сказать, потому что вчера и так наговорила больше, чем нужно. Мне было за это стыдно. А еще я остро чувствовала присутствие Альгидраса, хотя тот стоял метрах в трех от нас и усиленно делал вид, что его здесь нет. Миролюб опустил взгляд, потом на миг покосился на Альгидраса и умудрился одновременно усмехнуться и нахмуриться. Похоже, он уже жалел, что попросил того остаться. Был бы хванец за домом, не было бы никому сейчас так неловко. Миролюб, словно решившись, наклонился и быстро поцеловал меня в губы, а я вдруг вспомнила утреннюю тревогу и то, как стремилась его найти во что бы то ни стало, поэтому поднялась на цыпочки и положила руки ему на плечи, отвечая на поцелуй. Я изо всех сил старалась расслабиться и думать в эту минуту только о Миролюбе. О том, что он пришел попрощаться, хотя, судя по реакции Златы, совсем не должен был: он – княжич, а так возится с какой-то девчонкой, пусть и невестой. Я уже поняла здешнюю цену мужскому вниманию: мало кто мог похвастаться искренними ухаживаниями со стороны суженого, и мне было лестно. Кроме этого, он был очень красивым и умным мужчиной, который мог вскружить голову любой девушке. Вот только голова у меня не кружилась даже сейчас, когда он осторожно целовал меня, прижимая к себе так, что я чувствовала нагретый металл на его груди. Что со мной было не так? Почему, стоило мне коснуться его плеч, как на ум сразу пришла мысль о хванце, стоявшем в нескольких метрах от нас и вынужденно наблюдавшем за этой демонстрацией нежных отношений. И отчего-то больше всего на свете мне сейчас хотелось узнать, что тот чувствует. Однако с его стороны я не улавливала ни одной эмоции.

Миролюб оторвался от моих губ и улыбнулся, а я вернулась в реальность, почувствовав, что пальцы затекли – так сильно я впилась в его плечи, покрытые жесткими звеньями кольчуги под ярко-синей тканью плаща. Он легко коснулся моих волос и заправил прядь мне за ухо.

– Пора мне, – вздохнул Миролюб. – Еще с хванцем переговорить надобно.

Я кивнула и отступила на шаг, позволив рукам соскользнуть с его плеч.

– Я у Серого буду, – объявила я и отправилась к псу, который все это время настороженно стоял, приблизившись к нам, насколько позволяла цепь.

Не дойдя до пса пары шагов, я замерла в нерешительности, потому что Серый выглядел в эту минуту страшно. Он стоял не шевелясь, но у него были совершенно дикие глаза. Однако я чувствовала спиной взгляды Миролюба и Альгидраса и понимала, что останавливаться глупо. К тому же я очень надеялась на то, что Альгидрас владеет ситуацией и он что-нибудь сделал бы, если бы считал, что мне грозит опасность со стороны Серого. Вероятно, я была безнадежно глупа, потому что все равно ему доверяла. Приблизившись к псу, я коснулась рукой вздыбленной холки. Серый словно сбросил оцепенение, встряхнулся, мотнул головой и лизнул мои пальцы. Я зарылась в густую шерсть, с облегчением осознав, что Серый признал меня настолько, что вправду защитит в случае необходимости.

Стоило мне зайти за загородку у будки, как пес попятился за мной, не отрывая взгляда от Миролюба. Миролюб оглянулся с опаской, но, видимо оценив прочность цепи, все же рискнул повернуться спиной к будке и лицом к Альгидрасу.

– Разговор есть, хванец, – негромко произнес он.