И оживут слова, часть III

— Мне веришь? — Альгидрас поднял голову, оторвавшись от разглядывания наших с ним рук.

Радим стушевался и отвел взгляд. Было видно, что он не хотел рубить с плеча, но и солгать не мог.

— Я тебе верю, хванец, — подал голос Миролюб. — Сказывайте. Даже если слова мне не по душе будут.

— А они будут не по душе, — пообещал Алвар.

Альгидрас же осторожно вытянул руку из-под моей ладони и глубоко вздохнул.

— Я расскажу. Только одному княжичу, — решился он.

— Прекрасно! — усмехнулась я, убирая руку со стола. — Как помощь нужна, так помогай, а как помогла, так иди, девка, отсюда, не мешай?!

Я вскочила на ноги, уперев руки в бока. Понимала, что веду себя глупо, но накопившаяся злость на Альгидраса не давала шансов остановиться. Альгидрас потер лицо руками и повернулся к Миролюбу:

— Можешь тоже убрать руку. Она больше не зовет.

— А если вернется? — откликнулся тот, но руку отнял и повращал плечом, разминая затекшие мышцы.

— Не вернется. Оказалось, что разом мы… — Альгидрас в растерянности чуть пожал плечами, точно не зная, как продолжить.

За него закончил Алвар:

— Она слабее, когда мы все разом.

— И то хлеб, — пробормотал Радим.

Альгидрас же повернулся ко мне и после колебания все-таки посмотрел в мои глаза:

— Я не гоню. Но это? лишь княжича. Я не могу говорить о нем для всех.

Я сложила руки на груди и хмуро посмотрела на Миролюба.

— Я после тебе скажу, — пообещал он.

И хотя я ни на миг не поверила в это обещание, вынуждена была кивнуть. Я подхватила со стола две миски? свою и Радима? и отправилась в сени. Не успела я достать таз для мытья посуды, как дверь скрипнула, и ко мне вышел Радим. Он нес опустевшее блюдо из-под хлеба. Я налила в таз остывшей воды, потому что за теплой пришлось бы возвращаться в трапезную, взяла было миску, но вдруг почувствовала ладонь Радима на плече.

Он молча развернул меня к себе. Я удивленно взглянула в его лицо и замерла, потому что впервые Радим смотрел на меня как на незнакомку. Мое сердце ускорило бег, и я будто вернулась в тот день, когда Радим пришел проведать меня в дом Добронеги. Он стоял тогда высокий, могучий, грозный и занимал собой почти всю комнату. Я вспомнила, как боялась, что он увидит во мне самозванку, и как в тайне хотела, чтобы это случилось, потому что слишком страшно мне было от неопределенности. Сейчас же я тоже посмотрела на него, как в первый раз. Он больше не казался таким огромным и пугающим, ведь я привыкла видеть Миролюба, который был почти на полголовы выше воеводы. А еще я привыкла к самому Радиму, точно приручила его дикую силу. Знала, как он смотрит, когда сердится всерьез, как разбегаются морщинки у глаз от готовой вот-вот появиться улыбки. Пожалуй, я знала его лучше, чем кого-либо.

Я вдруг поняла, что в том, прошлом мире, никогда не разглядывала людей так, как делала это здесь. Там я всегда спешила, отводила взгляд. А здесь они сами смотрели на меня прямо и открыто, и мне не оставалось выбора: лишь так же смотреть в ответ.

Радим шагнул вперед и, прижав меня к себе, уперся подбородком в мою макушку.

— Как же так, Всемилка? Найденка… Она как мать мне вторая была.

Мне было очень жаль Радима, но я не знала, чем его утешить, поэтому я просто уткнулась лбом в его плечо и обняла изо всех сил. Я не знала, будет ли финал этой истории хорошим, но от всей души надеялась, что Радиму улыбнется счастье и он доживет до момента, когда сможет прижать к груди своего первенца.

Во дворе залаял Серый, и Радим отправился проверить, в чем дело, а я принялась мыть посуду, стараясь не думать о Деве, способной погубить целое княжество.

Я просто терла миски пучком заготовленной девочками травы и с тоской вспоминала первые дни в Свири. Насколько же спокойными они были, несмотря на пережитый мной шок.

Закончив с посудой, я вышла во двор. Радим с чем-то возился позади дома, и мне не хотелось его отвлекать, поэтому я уселась на лавочку под окном, прислонившись к шершавой стене, и закрыла глаза. Привычные звуки города успокаивали. Казалось, что ничего плохого просто не сможет случиться.

Спустя какое-то время скрипнула дверь, и кто-то спустился по ступеням. Я не стала открывать глаз, даже когда почувствовала, что рядом со мной на лавку присел Альгидрас. Смешно, я узнала его даже с закрытыми глазами по тому, как дернулось сердце при его приближении. Он долго молчал, а потом негромко сказал что-то по-кварски. Я вздрогнула и распахнула глаза. Оказалось, что он обращался к Алвару, стоявшему у колодца.

— Алвар решил утопиться? — спросила я, глядя на то, как Алвар опирается ладонями о бревно и свешивается вниз, заглядывая в глубину.

— Верно с Девой говорит, — боковым зрением я увидела, как Альгидрас пожал плечами.

— Где Миролюб?

— Ушел за Радимом.

— Дева вправду показала ему… то, что было?

Я по-прежнему не смотрела на Альгидраса, продолжая разглядывать неподвижно застывшего Алвара.

— Да, — нехотя ответил тот.

— Как ты объяснил это ему?

— Правдой.

— Правдой? — усмехнулась я и повернулась к нему всем корпусом: — А что есть твоя правда, Альгидрас?

— Правда — это просто правда.