И оживут слова, часть III

— Ты же говорил, что видишь будущее! Сегодня случится что-то плохое?

Я неотрывно смотрела в глаза Альгидраса, мысленно умоляя его не врать. Только не сейчас. Он словно услышал мой призыв, потому что вдруг вытянул руки, напомнив мне этим Деву. Только в его исполнении это выглядело жестом доверия. Я коснулась его рук, попутно отметив, что его обожженная ладонь уже зажила.

— Будущее нельзя видеть, — глядя мне в глаза, произнес Альгидрас. — Оно меняется каждый миг. Ты что-то делаешь или говоришь и меняешь начертанное, что бы там ни говорил Алвар.

— То есть твой дар бесполезен?

Он улыбнулся и вдруг, выпустив мои руки, шагнул вперед и прижал меня к себе.

— Я вижу то, что может случиться… То, что должно случиться. И это знание меняется каждый миг, с каждым порывом ветра. От дара есть польза. Я могу что-то изменить или же смириться и ждать начертанного. Не злись за обряд. Я не мог ждать, пока ты умрешь. Я…

Голос у моего уха сорвался. «Альгару очень больно сейчас и… страшно». Я отклонилась, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Не мог?

Сглотнув, он отрывисто кивнул, и я не нашла в себе сил продолжать расспросы. Мы смотрели друг на друга, и мне казалось, что весь мир? да что там!? оба мира замерли. Звуки Свири раздавались где-то за приоткрытыми ставнями, я же слышала лишь его сбившееся дыхание, чувствовала тепло его рук, легонько касавшихся моей талии, и то, как колотится его сердце под моей ладонью. А еще я не могла нормально дышать под его взглядом. Если вчера он смотрел так, будто хотел схватить меня в охапку и украсть у целого мира — столько в его взгляде было страсти, жажды, голода, то сегодня он смотрел так, будто я и есть целый мир. Мне было дико страшно: от чувств, плескавшихся на дне его глаз, и от того, как отзывалось на них что-то глубоко внутри меня. Но страшнее всего было то, что он смотрел сейчас так, будто старался меня запомнить. И в этот миг я отчетливо поняла, что сегодня вправду что-то случится, что-то очень плохое, и он об этом знает, но ни за что не расскажет мне правды.

Я прикрыла глаза, не в силах выносить его взгляд, и тут же почувствовала прикосновение к своей щеке. Альгидрас скользнул по ней костяшками пальцев, и это была самая невинная и в то же время самая сумасшедшая ласка, которую я только могла себе вообразить. Большим пальцем он очертил мою губу, и я медленно выдохнула. В конце концов, вокруг меня в последнее время то и дело происходили очень страшные вещи. Мне оставалось либо бояться и шарахаться ото всех, либо же ловить крохи жизни и быть за это благодарной.

Я скользнула ладонями по его груди, плечам, шее, зарылась пальцами в жесткие волосы на затылке, и тут же его губы коснулись моих. И не было в этом обреченности нашего первого поцелуя, не было лихорадки и жара обрядовых. Было осознание того, что мы одни во всем мире, и что я наконец-то нашла свой настоящий дом.

Рядом раздалось деликатное покашливание. Я вздрогнула всем телом и попыталась отпрянуть, но Альгидрас неожиданно не позволил, крепко обхватив меня за талию.

— Ты мог подождать за дверью? — недружелюбно произнес он, и я, подняв наконец взгляд, поняла, что невольным свидетелем наших объятий стал Алвар.

— Мог, брат Альгар, — церемонно поклонился Алвар. — Но тогда за дверью мне пришлось бы ждать с воеводой и княжичем. Они уже подходят ко двору.

Я смущенно заправила за ухо прядь волос и снова попыталась отодвинуться, но Альгидрас по-прежнему не выпускал меня из рук. Я заглянула в его лицо и с подозрением спросила:

— Ты ведь не мог не чувствовать, что они идут? Ты хотел, чтобы нас увидели?

Альгидрас тут же разжал руки и посмотрел на меня так, будто я его ударила.

— Я… — начал он, но передумал оправдываться и лишь неопределенно махнул рукой.

— Ох, краса, — покачал головой Алвар. — Он слышит все, о чем поет ветер, но лишь когда ты не рядом. Когда ты рядом, он и земли-то под ногами не чует.

Альгидрас бросил на Алвара убийственный взгляд, но тот лишь беспечно пожал плечами и доверительно мне сообщил:

— Сам он о том никогда не скажет. Но, на его удачу, Боги прислали сюда меня.

— Боги? — скептически приподнял бровь Альгидрас. — Тогда надобно спросить, чем я их так прогневал.

— Ну, ты всегда их презирал, — снова пожал плечами Алвар.

— Нет!

При этом и он, и Алвар выглядели как два подростка-задиры.

— Да, брат мой, да! Ты даже умудрился разозлить Деву.

— Она первая начала, — прищурился Альгидрас и я, не выдержав, расхохоталась в голос. Ну, детский сад же!

Оба мужчины посмотрели на меня: Альгидрас хмуро, Алвар с улыбкой.

— У тебя славный смех, краса. Альгар тоже так думает.

За эту фразу Алвар получил ощутимый тычок в плечо.

— Думает-думает, — подмигнул он мне и на всякий случай отступил подальше от Альгидраса. — Оттого и закрывается от тебя на пудовые замки.

— Да не от нее. Неужели ты еще не понял? — совершенно серьезно обратился Альгидрас к Алвару. — Тебе оттого и плохо, что ты пред ней нараспашку. Она же вытаскивает из нутра самое страшное и стыдное, и не избавиться уже от того.