И оживут слова, часть III

Так вот оно что! Я едва не расхохоталась от прозорливости и наивности Миролюба. Я все не могла понять, почему он оставил меня на ночь с Альгидрасом, хотя прежде не раз сам намекал на неуместность моего общения с ним. А оказывается, подозревая нашу с хванцем взаимную симпатию, Миролюб решил, что совместная ночевка абсолютно безопасна, потому что чувства Альгидраса должны были стать гарантией моей неприкосновенности. Вероятно, благородному Миролюбу не могло прийти в голову, что кто-то может наплевать на условности и просто развлечься. Как же тошно мне сейчас было. А ведь до этого, казалось, что хуже уже не будет.

Моего плеча коснулась ладонь Миролюба.

— Потерпи, ясно солнышко, скоро будешь дома. Радима увидишь.

Я кивнула и развернулась к нему лицом. За что ему досталась я, которая даже полюбить его не может? Проклятая святыня! Миролюб словно прочел что-то в моем взгляде, слегка улыбнулся и коснулся моих волос.

— Хорошо все будет. Не тужи! Кого прислать?

Я не знала никого из его воинов, кроме…

— Горислава?… — полувопросительно произнесла я.

Миролюб приподнял бровь.

— Я думал, хванца. Или… он обидел тебя чем?

— Нет, — я быстро помотала головой. — Просто он меня… злит и…

— Ладно, — перебил Миролюб. — Пойду Горислава из конюшни вытащу. А то он и спать со своим конем уляжется.

Я усмехнулась и хотела было пошутить на эту тему, как в дверь тихо постучали. Мы с Миролюбом переглянулись. Когда же Миролюб отворил дверь, мы переглянулись во второй раз. На пороге стоял Алвар.

— Прости за мой приход, светлый княжич, — начал он.

— Алвар, давай ты не будешь начинать издалека? — нетерпеливо перебил Миролюб.

Алвар шагнул в комнату и слегка поклонился:

— У вас очень сложный язык, да и культура… сложная.

Его тон был таким, будто он не считал это культурой вовсе.

— Но будь по-твоему. Я знаю, что по вашим… порядкам, мужчина, считающий женщину своей, не может провести с ней ночь до заключения союза перед Богами.

— И? — приподнял бровь Миролюб.

— Если что мы и чтим превыше всего, так это законы гостеприимства, светлый княжич. Ты можешь выбрать любого из моих людей в охрану невесты. Каждый из них поручится своей жизнью и честью предков.

Я на миг представила, что в этой комнате ночь со мной проведет кто-то из немногословных людей Алвара, и невольно поежилась. Алвар, кажется, понял мое замешательство, и я запоздало вспомнила о том, что он «многое чувствует», как сказал Альгидрас.

— Сам я тоже с превеликим удовольствием послужу тебе, княжич, — Алвар снова слегка поклонился.

— Нет, пусть кто-то из воинов, — мотнул головой Миролюб, а я одновременно с этим сказала: — Согласна.

Мужчины посмотрели на меня: один с удивлением, другой с удовлетворением.

— Слово моей госпожи? закон, — в третий раз поклонился Алвар и повернулся к Миролюбу.

— Без глупостей, — прищурился тот.

— За мной сейчас несколько веков моих предков, княжич. Я не призову позора на свой род.

Миролюб посмотрел на меня, потом на Алвара и коротко кивнул.

— На заре вас разбудят.

Дверь за ним бесшумно закрылась. Я молча наблюдала за тем, как Алвар проходит к камину и здоровается с огнем.

— Что ты говоришь ему?

— Кому? — не понял Алвар.

— Огню. Когда ты и Вран проводили рукой по пламени, вы что-то говорили. И сейчас тоже.

— Я приветствую его и прошу защиты, — пожал плечами Алвар. — Он — все, на что я могу положиться. Как любой из людей княжича лишь на свой меч, так я — лишь на Огонь.

— Ты не владеешь мечом?

— Владею, — снова пожал плечами Алвар. — Мечом, кинжалом, немного луком. Не так, как Альгар.

При упоминании Альгидраса я невольно поморщилась.

— Я подожду за дверью, — тактично произнес Алвар, указав кивком на кувшины для умывания, и вышел из комнаты.

Я закончила туалет предельно быстро, а когда распахнула дверь, застала неожиданную картину. У стены Алвар обнимался с пышнотелой служанкой. Мне неловко было прерывать этот процесс, но они меня заметили. Причем Алвар как ни в чем не бывало шагнул прочь от стены, оправляя одежду. Служанка же, спрятав внушительный бюст в наполовину развязанный лиф, бросилась в комнату убирать кувшины.

— Мда, — пробормотала я, старясь не краснеть. Все они одинаковы.

Алвар подмигнул уходящей служанке и жестом пригласил меня войти в комнату.

— Тебя опечалило то, что ты увидела?

— Ничуть, — я резко развернулась к Алвару. — Меня опечалило то, что мне придется провести ночь в одной комнате с мужчиной, который бросается на все, что движется.

Алвар приподнял бровь в удивлении и после паузы произнес очень медленно и очень серьезно:

— Эта девочка сочла бы оскорблением то, что ее взгляды и слова не вызвали отклика.

— А тебе есть дело до чувств девочки, которую ты видишь первый и последний раз? — с иронией в голосе спросила я.

— До чувств дела нет, а вот до обычаев — есть. Хозяин шкуру с нее спустит, если поймет, что она не принесла ни монеты сверх того, что мы должны за постой.

— А просто так денег дать нельзя?

— Просто так деньги мало кто берет, краса.

Я смотрела на его лицо, и понимала, что он абсолютно серьезен.