И оживут слова, часть III

Я пожала плечами, понимая, что я и с этого-то свалюсь. К тому же я отнюдь не была уверена, что в принципе смогу ехать сегодня верхом. Альгидрас подставил мне сцепленные в замок руки, но подошедший Алвар молча оттеснил его в сторону. Оттягивая момент, когда придется напрягать ноющие мышцы, я оглянулась на костер. Угли выглядели так, будто погасли не один час назад. Я посмотрела на руки Алвара. На ладонях не было даже намека на ожоги.

Оказавшись на лошади, я поняла, что все не так уж и плохо. То есть, конечно, плохо, но могло бы быть гораздо хуже. Миролюб, уже сидевший верхом, подъехал ближе и принялся за инструктаж. Через пять минут я была в общих чертах ознакомлена с тем, что стоит, а чего не стоит делать, сидя верхом на лошади. Все время, пока он это объяснял, я не могла отделаться от вопроса, знала ли это все Всемила, и если да, то не удивляет ли моя неосведомленность Миролюба? И снова ничто в действиях Миролюба не дало ни единого намека на истину.

Я вздохнула, на пробу тронула поводья, и конь не спеша двинулся по дороге. Миролюб скупо улыбнулся, будто я как минимум преодолела барьер на скачках.

Мы тронулись в путь. Я понимала, что без меня мужчины ехали бы намного быстрее, и очень им сочувствовала, но поделать, увы, ничего не могла. И так каждый шаг коня отдавался тупой болью в перетруженных накануне мышцах. Я с тоской думала о своей плачевной физической форме и километрах пути перед нами. Надо отдать должное моим спутникам, ни один из них не сказал ни слова мне в упрек. Миролюб ехал впереди нашего небольшого отряда, Алвар — слева от меня, Альгидрас пристроился замыкающим.

Когда я приноровилась к размеренному шагу своей лошади и смогла оглядеться по сторонам, я вдруг обнаружила, что лес вокруг так же фантастически красив, как и в то утро, которое мы встретили с Альгидрасом в старой избушке. Это открытие меня обескуражило. В первую очередь потому, что я вообще смогла обратить внимание на красоты природы, несмотря на физическую боль и эмоциональное опустошение. А еще лес снова словно разговаривал. Я вертела головой по сторонам, и мне казалось, что я слышу шелест листвы. Я, разумеется, слышала его и раньше, но теперь он был иным. Словно во мне открылось какое-то дополнительное чувство, тонко воспринимающее колебания воздуха и звуки природы. Я задрала голову к сходившимся над дорогой кронам и поняла, что вижу каждый листок.

Рядом со мной кашлянул Алвар, и я обернулась к нему. Он выглядел по-прежнему неважно, однако на тонких губах играла привычная улыбка.

— Твои глаза блестят, краса. О чем думаешь?

Я поймала себя на том, что едва не улыбнулась в ответ. Но тут же вспомнила о Гориславе и, проигнорировав Алвара, окликнула Миролюба. Тот ехал чуть впереди, но тут же придержал коня и обернулся.

— Свирцы ведь похоронят твоих людей как нужно?

Миролюб нахмурился:

— Как нужно не получится. Для того я надобен. Но они… отвезут их в Каменицу. Отец о них позаботится. В другое время позаботился бы Будимир. Но…

Я мимоходом подумала, что этот короткий отрезок времени вместил слишком много смертей в окружении Миролюба: Будимир с его людьми, половина дружины, Златан, которого по нелепой случайности пришлось убить самому Миролюбу…

Я опустила голову, потому что не знала, как выразить свою скорбь. Однако Миролюб, казалось, понял, потому что негромко произнес:

— Они воины, ясно солнышко. Любой из нас может поймать шальную стрелу.

Я кивнула, не поднимая головы, силясь отогнать мысли о Гориславе и, как бы нелепо это ни звучало, о его коне, бросившемся на помощь своему хозяину, чтобы тоже погибнуть.

— Но кто мог послать тех людей? Ансгар сказал, что лиходеи искали меня. Сам Ансгар искал своих… отступников, — неловко пробормотала я, покосившись на Алвара. Тот улыбнулся. — Понятно, почему они были вместе, но как они нашли друг друга?

Это был правильный вопрос. Я поняла это по тому, как оглянулся Миролюб, и по взгляду Алвара, в котором светилось веселое изумление, словно он был приятно удивлен наличием мозгов в моей голове.

Миролюб лишь покачал головой, а вот Алвар неожиданно подал голос:

— На землях светлого княжича, — он продолжал называть так Миролюба, хотя мне казалось, что того это раздражает. Алвар не мог не замечать реакции Миролюба, однако тактики не менял, — есть много разного люда. Прежде чем ступить на здешний берег, я писал не только тебе, княжич, но и воеводе Свири, и воеводе Красного Дворища.

Миролюб оглянулся и вскинул бровь, а Альгидрас подал голос:

— Ты писал Радимиру?

— Мне нужно было найти тебя, брат мой! — пожал плечами Алвар, даже не оглянувшись на Альгидраса.

Я поняла, что Радим ничего не сказал Альгидрасу и того это явно задело. Я же вдруг почувствовала скрытое удовлетворение.

— И что тебе отвечали эти достойные люди? — в голосе Миролюба любопытство было тщательно замаскировано под насмешку.

— Увы, светлый княжич! Ты был единственным, кто ответил на мои письма.

— Как ты узнал, что это был я, а не отец? — насмешка Миролюба пропала, осталось лишь любопытство.