И оживут слова, часть III

— А потом Рамина начала терять силы, потому что мир был нов и слаб, и этот мир хотел жить. Четверо других не могли это остановить. Все, что они могли? отдавать ей понемногу свои силы, чтобы поддерживать ее жизнь. Я не знаю, как долго это длилось. Может быть, дни, может быть, несколько человеческих жизней. И все то время, пока она медленно умирала, к ним жадно лезли разбуженные силы этого мира. Они не только хотели жить, они хотели понять насколько сильны сами и насколько сильны те, кто разбудил их. Наконец носитель силы Воды, не знаю, по уговору ли с другими или по своей воле, решил отдать ей всю свою силу до капли. Аэтер — жизнь. Он может жить с любой силой. У них могло бы получиться. Но прежде чем принять его руки в свои, она поняла, что он хочет сделать. И тогда она выбросила в этот мир все, что было в ней самой, без остатка, и превратилась в камень.

Голос Алвара прозвучал глухо. Он остановил коня, Альгидрас справа от меня тоже.

— Что с тобой? — спросил он.

И только тут я поняла, что это я натянула поводья, а они лишь последовали моему примеру. Я вспомнила Деву, которую видела во сне. Она действительно стояла с вытянутыми руками, словно готовилась что-то принять. Безмятежно-спокойное лицо, гордо вскинутая голова… Вот как она выглядела, когда оттолкнула дар, зная, что это погубит ее саму. Я вдруг поняла, почему Алвар так одержим этой историей.

— Что? — повторил Альгидрас свой вопрос, и я поняла, что все трое смотрят на меня.

— Я не знаю. Она сама остановилась, — соврала я. — Наверное, я случайно потянула.

Мужчины удовлетворились ответом, и мы продолжили путь. Хотя Альгидрас все еще на меня поглядывал. Алвар не спешил продолжать историю. Он смотрел вперед, словно задумался о чем-то.

— Это носитель силы Воды?.. — произнесла я.

Алвар повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.

— Это он был тем, кого она любила?

Алвар улыбнулся одними губами и на миг опустил ресницы, подтверждая мою догадку. А я вновь подумала о том, какой разрушительной силой может быть любовь.

— А что было дальше? — Миролюба явно не интересовали высокие материи.

— А дальше, светлый княжич, они создали четыре Святыни, заключили в них большую часть своих сил и отдали Каменной Деве.

— Как? — спросила я.

— Зачем? — спросил Миролюб.

— И снова отвечу сперва красе. В протянутые руки Девы вложили священный резной Шар — святыню Воздуха и Чашу с землей, в которой зажгли огонь.

— А вода?

— Воду ее носитель заключил в саму Деву. Он уже питал ее до этого, потому путь для его Силы был открыт. И, верно, ему просто так захотелось. А зачем? Затем, что они поняли, что не могут пользоваться своими Силами здесь. Вернее, могут, но их слишком много для нового мира. Силы, некогда запертые в них самих, вдруг нашли выход. Начались дожди, суховеи, грозы, бури, земля содрогалась. В свитках о том не пишут, но мне кажется, они испугались, светлый княжич.

Миролюб недоверчиво оглянулся:

— Испугались? Люди, которые обладают такой силой?

— Обладают и не могут обуздать, княжич. Это поистине страшно. Когда я был ребенком и что-либо огорчало меня, где-то начинался пожар. Утекло много воды, прежде чем я научился держать свой гнев в себе. А теперь представь, что было бы, не научись я владеть собой, когда неведомые лиходеи в твоей столице напали на нас в Враном? Ты бы сейчас не в Свирь ехал, а город свой хоронил. Впрочем, ты бы и сам в своих хоромах сгорел.

— Ты правда можешь сжечь целый город? — с ноткой недоверия уточнил Миролюб.

Алвар лишь улыбнулся.

— Может, — хмуро подтвердил Альгидрас. — Однажды при мне сжег два корабля. Я и глазом моргнуть не успел.

Алвар закатил глаза, а я охнула.

— В твоих устах, брат Альгар, это звучит печальнее, чем было в тот день. Корабли те уже не ходили. Их давно собрались пустить на дрова. Я просто… помог.

Теперь уже Альгидрас закатил глаза:

— Ты просто рассердился!

Алвар пожал плечами, не признавая, но и не отрицая эти слова, а я поняла, что меня забавляет их перепалка. Было в этом что-то семейное. Все-таки они были братьями гораздо больше, чем того хотелось бы Альгидрасу.

Миролюб вежливо дождался окончания спора и вновь оглянулся на Алвара:

— Они не могли править силами, но почему думали, что, отдав их Деве, они все исправят?

— Потому что так должно было быть. Укрытые в Святынях Силы дремлют. Никто из носителей не может использовать их полную мощь. А значит, новому миру так… — Алвар нетерпеливо махнул рукой, не сумев подобрать слова.

— Лучше, — подсказал Альгидрас.

— Пусть будет лучше. Но я хотел сказать, что так… — он что-то произнес на кварском.

— Меньше беды, — перевел Альгидрас.

— Спасибо, брат! — в голосе Алвара прозвучала шутливая торжественность.

— А зачем они отделили святыни друг от друга? — спросила я.

Алвар повернулся ко мне и очень серьезно ответил:

— Их называют Прядущими. Тех, кто приходит с Изнанки. Сил слишком много для этого мира. Они рвут ткань. Так сюда попадают Прядущие. Святыня их притягивает.

— Которая? — затаив дыхание, спросила я.