И оживут слова, часть III

— Любая. Со временем четверо поняли, что ткань Мира рвется. После создания единой Святыни, все стало еще хуже. Не было бурь и потопов, но стали появляться люди. Непохожие на нас.

— Что за люди? — Миролюб обернулся и досадливо поморщился. — Хоть ты задом наперед на коня садись, — проворчал он. — Отчего я не сова?

Мы все рассмеялись.

— Люди разные. У вас их называют… забыл слово. Ведь спрашивал же!

— Кого спрашивал? — поинтересовался Альгидрас.

— Люд на торгах. Я ведь собиратель сказаний и старых свитков, — обезоруживающе улыбнулся Алвар, и я поняла, что на расспросы, подкрепленные такой улыбкой, ответил бы даже самый подозрительный горожанин.

— Забавцами их кличут.

Алвар щелкнул пальцами и кивнул Миролюбу в знак благодарности.

— Прядущие, забавцы… Все одно. Они приходят в мир и меняют ход.

— Ход чего? — спросила я.

— Всего. Они разбивают предания и сказания, становясь при этом их частью. А потом забирают чью-то жизнь и уходят навсегда.

— А куда уходят? — спросила я, хотя Альгидрас бросил в мою сторону предупреждающий взгляд.

Я понимала, что мои расспросы неминуемо привлекают ко мне внимание, но не могла удержать в узде болезненный интерес.

— А вот то мне не ведомо. Думаю, Святыня просто убирает их.

— Но куда?

— Не знаю, — усмехнулся Алвар. — Если поймаю хоть одного этого вашего забавца, спрошу. А потом тебе скажу.

Я выдавила из себя улыбку, а Альгидрас произнес громче, чем было необходимо, чтобы быть услышанным ехавшим по левую руку от меня Алваром:

— Разделить Святыню? помогло?

Алвар широко улыбнулся и, зажмурившись, задрал голову вверх. Вид у него при этом был блаженно-счастливый.

— Ты даже не можешь себе представить, брат Альгар, как же мне хочется сейчас сказать тебе: ты бы мог узнать все это намного раньше, если бы просто согласился меня услышать.

— Сказал, а теперь ответь, — хмуро откликнулся Альгидрас.

— Не помогло. Когда разделили Святыню, земля содрогнулась.

— Так я и думал, — скептически пробормотал Миролюб.

Но, хоть это и звучало по-книжному, я знала, что Алвар не врет. Я видела этот момент во сне.

— Одного из четверых погребло при обвале, а Святыни развезли на равное удаление друг от друга, чтобы силы растянулись на большие расстояния и не рвали ткань Мира.

— Кто развез? — спросил Миролюб.

— Оставшиеся трое. Каждый свою.

— То есть носитель силы воды забрал Деву? — спросила я.

Я почувствовала, как по коже бегут мурашки. Если верить в эту историю, то я даже не могла себе представить, каково ему было держать в объятиях любимую женщину, превратившуюся в камень, чтобы спасти его жизнь.

— Да. Он забрал Деву и увез ее на далекий остров. Скоро этот остров заполнился людьми.

— Откуда?

— Часть из них приехали из монастыря.

— Монастыря? — эхом повторили мы с Миролюбом.

— Да. К тому времени был отстроен Савойский монастырь. Он был не тот, что теперь — лишь бледная тень. Но силы Стихий пробыли там так долго, притягивая к себе еще и силы этого мира, что он сам стал местом Силы. Позже часть людей ушла из монастыря вслед за Девой. Часть? за Шаром на другой остров. Часть осталась в монастыре. Там же остались две святыни? Огня и Земли.

— Ушедшие на остров за шаром стали хванами? — спросила я, повернувшись к Альгирдасу. Тот неотрывно смотрел на Алвара.

— Да, — ответил мне Алвар. — А те, что ушли за Девой, — кварами.

Значит, я не ошиблась: они были одним народом.

— Что было дальше? — спросила я.

— А дальше была жизнь. Квары жили у себя на острове, хваны у себя. В монастыре тоже наступил покой. Только с тех пор старосты хванов и кваров отправляли в монастырь младшего сына, едва ему исполнялось шесть весен. В учение.

— В заложники? — ляпнула я, чем заслужила долгий взгляд Алвара. На Миролюба с Альгидрасом я побоялась даже смотреть.

В ответ Алвар медленно кивнул:

— Хоть о том не говорят так, но ты права, краса.

— Но как Дева оказалась на моей земле? — голос Миролюба прозвучал задумчиво. Я надеялась, что он в самом деле раздумывает о Деве, а не о моем замечании, которое вряд ли могла сделать женщина из этого мира.

— А потом была война, светлый княжич. Любой мальчик, поживший в ученье в монастыре, начинал мнить себя избранным…

Альгидрас рядом со мной демонстративно фыркнул.

— Ты просто не любой, Альгар, — отреагировал на этот звук Алвар. — Так вот, один такой мальчик, вернувшись на свой остров, решил, что в нем достаточно сил, чтобы погубить Хранителя Воды и получить власть над Святыней. Он был юн, глуп и не ведал, что делал. Никто из них не ведал, ибо, как справедливо заметил позже Альгар, в монастыре им показывали удобную правду. Безопасную. Потому тот глупец и не знал, против кого идет. Хранитель Воды убил его, забрал Деву и покинул остров с горсткой верных людей. Так в твоем княжестве появились люди с Севера, отстроившие Свирь, светлый княжич. Они же привезли войну в твою землю, хоть и сами того не ведали. С твоими предками был заключен уговор: Святыня хранит главу рода, а Свирь стоит надежной стеной на пути к твоим землям.

Миролюб молчал, переваривая услышанное. Я же спросила:

— Но почему ее просто не спрятали в другом городе? Не у моря.