И оживут слова, часть IV

— Да, — не стала спорить я. — Но, может быть, у него просто плохое настроение.

— А Нина Ивановна говорила, что нужно держать свое плохое настроение при себе, — Димка уселся на циновку, но приступать к еде тоже не спешил.

— Не все это умеют, — вздохнула я. — Кушай.

— Вот только я вырасту… — пробормотал Димка себе под нос и, к моему удивлению, добавил что-то на кварском.

Один из воинов бросил на него взгляд и улыбнулся. Мое же сердце едва не остановилось. Как быстро мой сын влился в это мир! Как быстро мы стали говорить на разных языках.

— Что ты сейчас сказал? — стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, спросила я.

— Не скажу, — насупился Димка. — Ты ругать будешь.

— Не буду, — пообещала я.

— Будешь, — уперся Димка.

Я не знаю, чем бы закончился этот спор, если бы в трапезной не появился Алвар. Как всегда с улыбкой. Мы с Димкой встали ему навстречу.

— Что такое кафешка, краса? — первым делом спросил он, подойдя к нам и крепко меня обняв.

Я обняла его в ответ, коснувшись ладонью голого плеча, потому что на нем вновь была рубашка без рукавов. Его кожа была ощутимо горячее, чем моя. Я ожидала почувствовать его эмоции, однако прикосновение не отозвалось ничем, и это вернуло мою ночную тревогу.

— Кафешка — это там, где едят, — выпалил Димка, желая привлечь внимание Алвара.

— Мой юный друг, — отстранившись от меня, широко улыбнулся Алвар. — Я не заметил тебя.

Он приложил ладонь к груди и слегка поклонился. Димка старательно повторил его жест. Алвар кивнул своим воинам, что-то спросил у одного из них и приглашающим жестом указал нам на стол.

— Я вижу, вы еще не принимались за еду.

— Нам ее принес злой мальчишка, — насупившись, пожаловался Димка.

—Злой? — приподнял бровь Алвар, устраиваясь на циновке напротив нас с Димкой.

— Да. Мама сказала спасибо, а он не ответил.

Димка на миг замолчал, а потом выпалил какую-то фразу на кварском. Алвар некоторое время внимательно на него смотрел, а потом отломив кусочек лепешки, произнес:

— Мужчина не должен обещать то, чего не собирается выполнять.

— Я собираюсь! — задиристо воскликнул Димка.

— Вы о чем? — уточнила я.

— А еще мужчина не должен обижать свою мать, — по-прежнему глядя на Димку, произнес Алвар.

— Я не обижаю. Наоборот!

— Ты обижаешь ее тем, что говоришь на незнакомом ей языке. Ваш язык для меня очень сложен, но я говорю на нем, хотя твоя мама — единственная, кто его понимает.

— Еще дядя Олег, — хмуро сообщил Димка.

— Да. Но дядя Олег понимает много разных языков. Мы с ним могли бы говорить на любом другом. Сила мужчины в том, чтобы…

— Но я хочу ее защитить, — перебил Алвара Димка.

Он явно завелся, и, кажется, ему было очень важно доказать Алвару, чего он стоит.

— Я хочу наказать того, кто ее обижает, — упрямо закончил он, поняв, что Алвар не собирается ничего говорить.

Алвар прожевал кусочек лепешки, а потом очень серьезно сказал:

— Защита и наказание — разные вещи. Защита — это сделать так, чтобы никто даже думать не смел, чтобы обидеть того, кто тебе дорог. А если дело дошло до наказания, значит, ты уже не справился с защитой.

Димка нахмурился, задумавшись. Я хотела было сказать Алвару, что он пытается обсуждать с пятилетним ребенком слишком серьезные вещи, но Димка вдруг произнес:

— А если я не справился?

— Найди того, кто с этим справится, пока сам не войдешь в силу, — улыбнулся Алвар.

Димка, к моему удивлению, ничуть не обиделся на явное указание его малолетства. Наоборот. Он вдруг подался вперед и схватил Алвара за руку как раз в тот момент, когда Алвар пытался отломить еще кусок лепешки.

— А ты мне поможешь? — напрямую спросил Димка.

Алвар бросил на меня взгляд, а потом посмотрел на моего сына.

— Конечно, Димар. Ты можешь всегда на меня рассчитывать.

Димка расплылся в улыбке и принял протянутый Алваром кусочек лепешки.

Дважды в трапезную заходил тот самый мальчик, которого Димка окрестил злым. Мой ребенок с надеждой поглядывал на Алвара, но тот делал вид, что не замечает его взглядов. В самом конце трапезы Димка не выдержал и спросил, почему Алвар ничего не говорит тому мальчику, на что Алвар ответил:

— Мы должны чтить обычаи места, давшего нам приют. По местным обычаям женщины и дети не могут трапезничать здесь. Это место для воинов, — Алвар обвел рукой помещение. — Мальчик возмущен тем, что ты и твоя мама сидите за этим столом, но он сдерживает себя. Он не сказал вам ни слова, хотя в его душе кипит ярость. Я поговорю с ним. А тебе пока стоит поучиться у него смирению, Димар.

Алвар легко встал и окликнул мальчика, который убирал посуду, оставленную ушедшими воинами. Мальчик посмотрел на Алвара ничуть не ласковей, чем на меня, однако послушно подошел и даже поклонился. Алвар отвел мальчика в сторонку и что-то некоторое время ему втолковывал. Мальчик стоял с каменным лицом, изредка бросая взгляды в нашу с Димкой сторону, а потом, к разочарованию моего сына, снова поклонился Алвару и вернулся к уборке.

— Идемте смотреть остров? — с улыбкой предложил нам вернувшийся Алвар.

— Почему ты не сказал, чтобы он извинился? — хмуро спросил мой сын.

— Потому что за ним нет вины. Повторю: это мы нарушили их обычай.