И оживут слова, часть IV

— Если людям больно и есть возможность эту боль унять, зачем они ее терпят? — задумчиво спросил Алвар и переставил камень на расчерченной доске.

— Нечестно! — завопил Димка.

— Честно, друг мой. Проигрывать нужно уметь.

Димка сердито сложил руки на груди и отвернулся от стола, а потом и вовсе вскочил и, сбежав с террасы, спрятался за ближайшим кустом. Все уже привыкли к тому, что порой он не справлялся с возложенным на него статусом мужчины и его могло накрыть обидой вселенского масштаба. Как правило это случалось после проигрышей.

Проводив взглядом Димку, я повернулась к Алвару.

— О чем ты?

— Тебе больно, краса. Альгару тоже. Но почему-то это все длится и длится, — голос Алвара звучал задумчиво.

На меня он не смотрел, изучая что-то невидимое в сумерках, опустившихся на сад.

Я взяла с доски гладкий камень и, подбросив его в воздух, поймала.

— У него семья, Алвар. Ему хорошо с Альмирой.

— Ты обманываешь себя или меня? — переведя взгляд на меня, мягко спросил Алвар.

— Как давно ты слушал его?

Алвар с усмешкой покачал головой.

— Каждый день. И, право, предпочел бы сделать перерыв, потому что Альгар утомительно упрям.

Я невольно улыбнулась.

— Я говорила о другом. Как давно ты слушал то, что он чувствует? Ты ведь перестал дотрагиваться до него в последнее время.

Это было правдой, и Алвару нечем было крыть.

— И до меня. Хотя обещал как-то показать мне все.

Алвар потер ладони друг о друга, будто согревая их, а потом коротко улыбнулся и протянул мне руку:

— Смотри.

Я с опаской коснулась его ладони, ожидая почувствовать поток, с которым чужие эмоции затопят мою душу. Однако потока не было. Было что-то вроде легких касаний.

Холод, тоска, сомнения, холод, злость, холод.

Отдернув руку, я посмотрела на безмятежное лицо Алвара.

— Почему так холодно?

— Верно, потому что я почти перестал касаться вас, — одними губами улыбнулся Алвар. — Но так нужно. Просто поверь. Ты ведь веришь?

Это был очень сложный вопрос, ответа на который у меня не было. Верила ли я тому Алвару, которого встретила в Каменице? Скорее, да. Верила ли я этому: далекому, несмотря на ежедневное присутствие рядом, холодному, несмотря на знаки внимания и неизменную готовность помочь…

Я посмотрела в глаза Алвару. Он не торопил с ответом.

— А я могу тебе верить? — задала я нелепый вопрос, который однажды сбил с толку Альгидраса.

— Можешь, краса, — серьезно ответил Алвар. — Я буду оберегать вас до последнего вздоха.

В сгустившихся сумерках это прозвучало жутковато.

— Почему вы все время повторяете про этот последний вздох, про отданную жизнь? – зябко повела плечами я.

— Потому что жизнь — это самое ценное, что у нас есть. Своя и тех, кто нам дорог, — пожал плечами Алвар.

— Почему именно этот остров, Алвар? Как ты узнал, куда плыть?

— Я шел на зов Альгара, — задумчиво произнес Алвар и посмотрел на небо.

— Брат Сумиран ведь отпустил тебя. Какое напутствие он дал?

— О, самое лучшее, — усмехнулся Алвар и потер грудь, как будто она у него болела. — Мы должны ждать его знака.

— Знака? И что это будет? Метеорит? Комета?

— Я не знаю этих слов, — усмехнулся Алвар. — Ты заставляешь меня чувствовать себя глупцом. Неприятное чувство, надо сказать.

— А ты снова ловко уходишь от ответа, — парировала я.

— Не в этот раз, — Алвар улыбнулся уже по-настоящему. — Пока мы должны уберечь твоего сына от Гаттара и дождаться возращения Альтара.

— Он вернется, и?..

— Они счастливо воссоединятся с Сумираном, расскажут друг другу сотню-другую новостей. Как думаешь, у того, кто живет столько лет, бывают новости? Или они закончились поколений десять назад?

— Не знаю, — покачала головой я. — Я вообще не могу представить, каково это — жить столетиями, когда твои друзья и близкие умирают… Это очень тяжело.

— Знаешь, краса, а ведь в том, что ты попала сюда, есть счастье.

— Правда? — удивилась я. — Назови хоть что-то хорошее.

— Останься ты в своем мире, тебе бы пришлось узнать, что такое хоронить близких людей.

— Почему?

— Сила дает долгую жизнь. Я не видел тебя больше пяти лет, а ты совсем не изменилась.

— Да? — озадаченно спросила я, а потом вдруг вспомнила Павла Николаевича, который выглядел так же, как и при нашем знакомстве, состоявшемся десять лет назад.

Еще я вспомнила, что никто не верил в то, что мне почти тридцать. Я привычно отшучивалась тем, что это — результат здорового образа жизни в тандеме с хорошей генетикой, но ведь у меня не было здорового образа жизни. Я долгие месяцы скудно питалась и жила в стрессе. У меня не было регулярной физической активности: за все последние годы я так и не сподобилась добраться до спортзала. Даже покупка красивого костюма для фитнеса по Ольгиному совету дело с места не сдвинула. Что касается генетики… Мои родители не выглядели моложе своих лет.

— Это аэтер, краса, — прервал Алвар мои размышления.

— Ты хочешь сказать, что я бы жила дольше, чем обычные люди?

Он кивнул.

— Я не знаю, насколько. Возможно, не одно поколение.

— А теперь? — спросила я, чувствуя, как голова идет кругом.