И оживут слова, часть IV

— Не дать им запугать тебя, понимаешь? Ты сильнее. Ты сильнее любого из нас, любого из них. Когда аэтер вырвется из Девы, ты сможешь принять в себя столько, сколько тебе нужно, и не больше. Это не причинит тебе вреда. Ты сможешь выпустить остальную аэтер в мир. А мы справимся со стихиями, чтобы не было беды. Савоец обещал и меня научить, как помочь.

— Но я даже приблизительно не представляю, как это будет выглядеть, понимаешь?

— А того никто не знает. Ни савоец с его свитками, ни хванец с его видением грядущего. Но если есть хоть малая возможность разрушить их планы и сделать все по-нашему, ее нельзя упускать.

Миролюб сжимал мои пальцы, глядел мне в глаза и говорил это все с таким жаром, какого я в нем никогда не видела.

— Но они же сильнее нас всех, — беспомощно пробормотала я. — Они создали этот мир.

— Бездумно и второпях, как когда-то сказал савоец. А ты сможешь все исправить. Иначе во что еще нам верить?

— Нет, Миролюб, я не справлюсь, — покачала головой я, понимая, что если Алвар вправду знал обо всем этом заранее, то поступил очень правильно, не рассказав мне об их весьма смутном плане. Я бы точно сбежала на край света от такой ответственности.

— Справишься, — убежденно кивнул Миролюб. — Я верю в тебя. Знала бы ты, как я в тебя верю.

Я смотрела на него во все глаза, понимая, что это может быть манипуляцией, но мне было на это, пожалуй, наплевать, потому что такая истовая вера Миролюба, человека, который когда-то признался, что не верит никому, казалось, сама по себе могла сотворить чудо.

— Скажи, они ведь пытались убедить тебя в том, что ты слабая, да? — улыбнулся Миролюб и сжал мои пальцы.

— Да, — кивнула я, — Альтар говорил, что я жива только потому, что Диме нужна мать, пока…

— Он лгал, ясно солнышко. Лгал, потому что боялся тебя. Любой из них боится тебя. Любой из нас понимает, что ты можешь погубить нас всех одной своей мыслью. Аэтер Девы бездумна. Она хочет лишь жить. Но ты — совсем иное.

— Тогда Альгидрас должен был уже сто раз провалиться под землю, — дрожащими губами улыбнулась я. — Я его ненавидела, я его…

Миролюб с улыбкой помотал головой:

— Ты любишь его, ясно солнышко. Если бы ты ненавидела его, случилась бы беда. Но то, что он все еще жив и здоров, показывает твою любовь, и видит Перун, я ему завидую, потому что твоя любовь — это не просто любовь, это защита, это жизнь, настоящая, без потерь и боли. Это…

Миролюб замолчал, и пришла моя очередь сжимать его руку. Некоторое время мы сидели в тишине. У нас было страшное прошлое и туманное будущее, но держа его за руку, я чувствовала себя спокойно.

— А если я не справлюсь? — прошептала я.

— Не беда. Мы всего лишь погибнем, — пожал плечами он.

Мой нервный смешок прозвучал чересчур громко, и Миролюб сильнее сжал мои пальцы.

— А где сам Будимир сейчас?

Миролюб покачал головой.

— Хотел бы я знать. Князь тяжело пережил предательство того, кому верил, как себе. Сперва слышать не желал, что Будимир о кварах знал да ни в каком плену не был, а сам им лодью отдал. Но потом стали ниточки связываться. Много тех ниточек было. Начиная с руки моей отрубленной. Я думал, Будимир войной пойдет да Деву отобьет, но он будто сквозь землю провалился. Своих людей у него, видно, не осталось, — Миролюб вновь окинул задумчивым взглядом цветущий куст. — Только про Деву мы князю так и не сказали. И про то, кто такой Будимир на самом деле.

— Почему? — прошептала я.

— Князь думает, что я мечтатель. Из тех, кто все на звезды смотрит да в сказки верит. Не понял бы он того, что Будимир может время остановить да любую жизнь забрать. И не только жизнь. Он ведь в любую дверь войти может, взять, что вздумает. Страшно это, ясно солнышко. Это то, от чего не убережешься никак. Ни к чему князю знания, которые лишь с ума сведут.

— А про Желану ты ему сказал?

Миролюб снова покачал головой.

— Зачем мне тень на мать наводить? Не в себе она и так. А спрос с того, чья вина. Разве могла она противостоять Будимиру?

— Думаешь, он ее заставил? Одурманил?

— Зачем? — удивился Миролюб. — Ему в пояс все княжество кланялось. Его от души любили. Думаю, девкам перед ним не устоять было.

— А ты не думал, что Желана... ну, тоже для чего-то? Если уж мы тут все для каких-то целей.

Говорить о таком было немного неловко. Миролюб посмотрел на меня и вздохнул:

— Ездил я к сестре. Она в двух неделях пути по морю от наших берегов живет. Хорошо живет, отказа от мужа ни в чем не знает. Только детей ей боги не дают, коли ты о том спрашиваешь.

— Но, может, она сама для чего-то нужна?

— Думаю, нужна была. Видно, Будимир пробовал, как силу лучше передать, как ее закрыть, как лишь малым следом поделиться. Желана, верно, не одна такая на свете.

— А как ты думаешь, в ней самой есть сила?

Миролюб пожал плечами.

— Коль и есть, то никак себя не показывает. Желана живет как все. Ничего странного я за ней не заметил.