И оживут слова, часть IV

Готовы предать, погубить, поддавшись соблазну.

Добраться до цели, поднявшись из мрака и тлена.

Но если в тебе иные тревоги и мысли…

И в сердце есть место чужим страданьям и боли,

То как же дышать… если мир от тебя зависит,

И каждый твой шаг грозит обернуться бедою.

Гарай лежал на правом боку, поджав ноги. Плащ на его груди был бурым от крови.

Почувствовав привычное головокружение, я шагнула вперед, и мое запястье выскользнуло из мигом вспотевшей ладони Врана.

— Не подходи! — скомандовал Альгидрас.

— Смотрю, ты совсем не хочешь спасти сына, — Гарай говорил тихо и спокойно, будто не умирал на тропинке посреди безмолвного леса.

Таким же голосом он рассказывал мне о травах. Научусь ли я когда-нибудь не проникаться симпатией к тем, кто желает мне и моим близким зла?

— Где мой сын? — по-кварски спросила я.

— Подойди, Надия, и я скажу.

Я сделала еще один шаг, но Вран тут же снова схватил меня за запястье, а на мое плечо опустилась тяжелая ладонь Миролюба.

— Не слышала, что хванец сказал? — жестко произнес Миролюб.

— Слышала, но я хочу найти сына.

— Подойдя к нему, ты свяжешь нас по рукам и ногам, — в голосе Миролюба звучало раздражение. — Знает он что о мальчонке или нет, еще неизвестно.

— Он его увел! — я сердито оглянулась на княжича.

— А теперь он лежит тут и зажимает дыру в брюхе. Значит, точно не довел, куда собирался.

— Но он знает того, кто на него напал!

— Мы тоже его знаем, — подал голос Алвар. — А Грит еще и дорогу знает.

Я повернулась к нему. Грит, услышавший свое имя, тоже вопросительно посмотрел на Алвара, и тот что-то ему прошептал. Альгидрас несколько секунд смотрел на это с каменным выражением лица, а потом обратился к Гараю:

— Ты умираешь. Я могу остановить твои мучения или оставить тебя здесь. Разговоров не будет.

— Вы глупы, — негромко ответил Гарай. — Даже я не смог противостоять ему, а вы лишь капли по сравнению со мной.

— А ты кто? — спросил Грит.

— Я — море, мальчик. Я — океан.

— Сейчас ты больше похож на лужу, — сплюнув, произнес Грит. — Либо говоришь, где мальчик, по-доброму, либо… — Грит вытащил меч и приставил его к ступне Гарая.

Я зажмурилась. Голос Алвара, переводившего слова Грита для нас с Миролюбом, даже не дрогнул.

— Я много пожил. Я пережил своего отца, который считал себя вечным. Думаешь, я испугаюсь какого-то сопляка? Руби.

Я открыла глаза и увидела, что Грит замахнулся.

— Стой! — крикнула я, и его меч, свистнув в воздухе, прошел мимо цели.

Гарай дернулся в попытке отползти и негромко застонал. Значит, все-таки боялся.

— Надия! — прошипел Грит и попятился назад, чтобы не поворачиваться спиной к Гараю. Остановившись рядом со мной, он произнес: — Его питает святыня. Он может умирать еще год. А может, и вовсе не умрет. Хочешь оставить его за нашими спинами?

— Вдруг он расскажет по-хорошему? — жалобно произнесла я, потому что присутствовать при пытках была просто не готова.

— Пока ты будешь ждать, твоего сына могут убить… или еще чего, — он кивнул на Миролюба.

— Дело говорит, — поддакнул Миролюб, все еще сжимая мое плечо.

— Алвар, спроси, зачем он хочет, чтобы я подошла, — попросила я, потому что полагаться в такие минуты на язык, в котором я могла что-то недопонять, было неразумно.

— Жить, — ответил Гарай, и Грит рассмеялся неприятным смехом.

— Я — море, — передразнил он.

— Чем я могу ему помочь?

Алвар бросил на меня нечитаемый взгляд, однако перевел мои слова на кварский. С тем же равнодушием он перевел ответ:

— «Дай мне силу жизни, и я помогу вам его победить».

Сказав это, Алвар вдруг неожиданно шагнул к Гараю и, склонившись, схватил его за горло. Альгидрас тут же переместился ближе и приставил меч к боку ведуна.

— Откуда в тебе огонь? — отшатнувшись, спросил Алвар, и тут я поняла, что он не собирался душить Гарая, а лишь хотел коснуться открытого участка кожи, что сделать на закутанном с ног до головы ведуне было затруднительно.

— Дайте мне глоток жизни, и я отвечу.

Алвар повернулся ко мне, и я шагнула было вперед, однако он обменялся взглядами с Враном и жестом что-то ему приказал, а потом, улыбнувшись пугающе доброй улыбкой, произнес:

— Отвернись, краса.