И оживут слова, часть IV

Альгидрас намеренно не назвал имя Грита, чтобы не привлекать внимания к нашей беседе. Однако Грит все равно повернулся в нашу сторону и что-то спросил у Альгидраса. Тот ответил довольно миролюбиво и пояснил:

— Он интересуется, нравится ли тебе у них.

— Скажи, да.

— Я уже сказал, — ответил Альгидрас и торопливо пояснил: — Незамужняя женщина не имеет здесь права голоса. За нее говорят отец или брат.

Я натянуто улыбнулась, понимая, что в прошлый раз мне несказанно повезло оказаться в Свири.

Наконец мы устроились за столом, и началась пытка светской беседой. Старейшина задавал Альгидрасу один вопрос за другим, сопровождая их вежливой улыбкой. Однако я чувствовала напряжение, исходившее от Альгидраса, и понимала, что эта беседа отнюдь не радужна. Грит в разговоре не участвовал, хоть и сидел с нами за одним столом. Как раз напротив меня. Я боялась, что он будет снова меня разглядывать, однако он изучал свой кубок с вином, периодически из него отпивая. Альгидрас тоже то и дело отпивал из своего кубка. Он выглядел расслабленным, и, если бы я не чувствовала его напряжение, ни за что бы не сказала, что беседа его нервирует.

— Старейшина спрашивает, удобно ли тебе у его матери или ты предпочла бы жить в его доме, — обратился Альгидрас ко мне.

— Как будет лучше? — растягивая губы в улыбке, спросила я.

Альгидрас что-то ответил на кварском, а потом пояснил мне:

— Я сказал, что у Граны тебе удобно. Туда я могу приходить без спроса, в дом старейшины — нет.

Я кивнула, вновь улыбнувшись. Грит, дождавшись окончания речи Альгидраса, что-то сказал, указывая на мой кубок.

— Спрашивает, почему ты не пьешь вино.

— Скажи, что я не люблю.

Судя по выражению лица Альгидраса, ответ был неправильным.

— Скажи, что у меня от него болит голова. Это правда, кстати.

Альгидрас что-то сказал Гриту, и тот, неожиданно подавшись вперед, подхватил со стола блюдо с фруктами. Блюдо было тяжелым на вид, но Грит держал его одной рукой без видимых усилий.

— Прениш ветаки, — улыбнулся он и вытянул руку через стол так, что блюдо оказалось у меня под носом.

Альгидрас, сидевший справа от меня, снял с блюда фрукт, похожий на персик, и передал его мне. Грит перевел на него взгляд. Я натянуто улыбнулась и произнесла: «Кери малика», надеясь, что правильно запомнила то, как переводил Альгидрас Димкино «спасибо».

Староста что-то одобрительно произнес. Грит перевел взгляд на меня и с улыбкой что-то ответил. Инцидент, кажется, на время был исчерпан. Старейшина неожиданно поднялся со своего места и направился в сад. Я беспокойно привстала, чтобы вовремя отреагировать, если с Димкой будут проблемы, однако Альгидрас неожиданно взял меня за руку и крепко сжав, произнес:

— Все хорошо. Я за ним слежу.

Я перевела на него взгляд и опустилась на свое место. Альгидрас в полутени пахнущей розами террасы казался очень красивым. Да, я все еще злилась на него из-за того, что мы оказались здесь, я не могла смириться с судьбой Павла Николаевича, но сейчас помимо воли улыбнулась. Каким-то странным образом я почувствовала себя защищенной. Даже присутствие Грита, который сверлил меня взглядом, уже не пугало.

Грит что-то спросил, и Альгидрас ответил ему довольно резко. Я ожидала, что Грит придет в ярость, однако он спокойно кивнул и чуть улыбнулся, окинув меня очередным изучающим взглядом.

— Что ты ему сказал?

— Что ты любила отца своего сына и сейчас его внимание неуместно. И что на время траура ты под моей защитой.

— И он послушается? — спросила я, стараясь игнорировать взгляд Грита

Говорить о человеке в его присутствии было немного неловко, но мне нужно было узнать правду.

— Нет, конечно, — усмехнулся Альгидрас, — но мне просто нравится держать тебя за руку.

Я опустила голову, чтобы он не видел, как покраснело мое лицо. Мне тоже нравилось держать его за руку, и я надеялась, что все же смогу начать ему доверять, смогу позволить себе начать все с начала и попробовать стать счастливой среди всего этого безумия.

Неожиданно Альгидрас с силой сжал мои пальцы и медленно встал. Краем глаза я заметила, что старейшина вернулся с женой. Я тоже поднялась, думая, что так положено по этикету. Мне отчего-то стало тревожно, а потом одновременно страшно и радостно, и… Целый клубок противоречивых чувств сжимал мою грудь. Альгидрас выпустил мои пальцы и сделал шаг в сторону старейшины. Я расправила подол платья, посмотрела на Грита, который демонстративно продолжал сидеть и даже не повернулся в сторону хозяев дома, и перевела взгляд на женщину.

Недоверие и сумасшедшая радость распирали меня изнутри, и с опозданием я поняла, что все это — эмоции Альгидраса: яркие, неконтролируемые, бьющие через край.

Посмотрев на него, я убедилась в своей правоте. Он неотрывно глядел на жену старейшины, а на его шее бешено пульсировала жилка.

— Альгидрас? — вдруг произнесла женщина с мягким хванским «л». Она что-то сказала мужу и нерешительно направилась к нам.