И оживут слова

На этих словах Олег посмотрел на Радима так, словно ожидал оплеухи. Злата не удержалась и прыснула.

— Иди с глаз долой, — беззлобно сказал Радим. — Да к синяку что приложи… с ученостью своей. А то за такого побратима перед людьми стыдно, как в пьяной драке побывал.

Олег криво усмехнулся и взъерошил волосы. Златка почувствовала, как слезы сами наворачиваются на глаза. Что ж у них, у мужчин, так все сложно, что ж они говорят хоть и на одном языке, да все каждый о своем?

— Злата! — раздалось из дома.

Злата коротко поцеловала Радима в подбородок и вывернулась из крепких рук. Не удержалась, потрепала Олега по волосам. Ну, как им друг без друга теперь? Семья же они. Да не только пред людьми, а и пред Богами.

На крыльце она обернулась и успела увидеть, как Радим что-то говорит и неловко поводит плечами, как делал всегда, когда ему не нравился разговор, а Олег что-то отвечает, сморщив переносицу. Злата успела и его привычки узнать. Тоже разговор не понраву. Но на то они и мужчины, чтобы находить в себе силы и переступать через обиды».

Глава 15

Злиться, срываться, мечтать убежать, исчезнуть,

Слышать, как сердце колотится, рвется наружу,

Знать, что стоишь на краю ненасытной бездны,

И понимать, что единственной цели служишь.

Нити незримо пронзают пространство и время,

На предначертанном новой судьбой проступая.

Жизнь – чистый лист. Ты испуган, отвержен всеми.

Нитью ведомый, застывший у самого края,

Ты еще дышишь, и глупое сердце бьется,

Предначертанье отчаянно хочет отринуть.

Но близок закат, цвета крови монетка Солнца,

И кто-то незримый легонько толкает в спину.

Я проснулась от шума за дверью. В доме кто-то разговаривал. Зажмурившись, я попыталась укрыться с головой, чтобы еще немножко поспать, но тут же распахнула глаза. «Завтра на рассвете с Бориславом потягаешься». Так, кажется, сказал князь? Я быстро села на кровати, выпутываясь из одеяла. А что, если все уже закончилось? Вдруг я проспала все на свете из-за этого дурацкого отвара?

Вспомнив об отваре, я тут же вспомнила и причину, по которой Добронега в меня его влила: мое ночное приключение и разговор с Альгидрасом. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Я вспомнила почти призрачный силуэт Альгидраса в неверном лунном свете и его вопрос, неправдоподобный, словно подсмотренный в моих кошмарах: вижу ли я его так же, как остальных здесь. К самому факту моего появления здесь прибавилось то, что кто-то другой может знать, что я вижу прошлое обитателей Свири. И этот кто-то тоже знает и видит гораздо больше, чем думают все остальные.

Мои мысли лихорадочно заметались. Говорит иначе, знает больше, чем любой свирец. А что, если он тоже неудачно поплавал на матраце? Ведь совсем необязательно, что он «приплыл» из моего времени, потому что его речь все же отличается от моей. Равно как и от свирской…

«Прядущие…». Слово всплыло в памяти и заставило поежиться. Я обхватила себя руками и попробовала произнести его вслух. Мой шепот прозвучал в пустой комнате почти зловеще. Я потерла плечи, словно пытаясь согреться, но на самом деле мне хотелось стереть звуки этого слова, будто они не истаяли в утреннем сумраке, а вернулись ко мне, осев на коже невидимой пыльцой. Было в этом слове что-то… пугающее. Словно оно действительно было вышито на ткани Мироздания нитью. Это всего лишь старая легенда. Почему же мне так неуютно даже просто произносить это слово? Почему от него веет гибелью, и мир снова будто дрожит, и в нем натягиваются невидимые струны? Или… нити.