И падал снег

– Конечно, – отстранённо сказал я, – Спасибо.

И принялся закрывать дверь. Да, это было не очень-то вежливо, но мне хотелось побыть одному. Однако, София Петровна мягко остановила меня.

– Я знаю, Вам сейчас нелегко. Вы только не опускайте руки, продолжайте держаться. Скоро… Станет легче. А если нужна будет помощь, неважно какая, то можете смело звонить мне в любое время дня и ночи.

– София Петровна, – я нашёл себе силы улыбнуться, – Мне действительно непросто, но… Я не собираюсь вешаться или вскрывать себе вены.

Увидев её расширенные глаза, я добавил:

– Всё будет хорошо, не стоит так беспокоиться. И спасибо за выпечку.

Женщина натянуто просила, и я, попрощавшись, наконец закрыл дверь. Взглянул ей вслед в небольшое окошко: как она закутывается в куртку, пытаясь избежать порыв ледяного ветра, как печально оглядывается и как поворачивает в сторону своего дома. Одинокий, как и я, цветок на грядке растений, погибших от града, вредителей, болезней и других невзгод. Некогда полный сока и жизни бутон осунулся, потерял свои яркие краски и смиренно ждал своей участи.

Сквозь размышления я добрался до кухни и хотел было поставить выпечку сразу в холодильник, но вспомнил, что уже больше трёх суток почти ничего не ел. Через «не хочу» отрезал себе кусочек пирога и быстро сварил кружечку какао.

Мучное изделие оказалось на удивление вкусным, и вместе с горячим напитком пробуждали воспоминания кажущегося безразмерно далёким детства, когда подобные блюда, нежные и ароматные готовила мать.

Поужинав, я начал думать, чем бы полезным заняться. Но мысли снова начали уходить не в ту сторону, и я, одевшись, решил просто немного прогуляться перед сном.

Маленькие и редкие холодные звёздочки грустно падали с тёмного небосвода. Большинство из них, едва касаясь земли, тут же таили. Другие же спасались на ветках, подоконниках, крышах, обочинах дорог, и заборах, где виднелись целые островки мокрого снега. Но их судьба была ещё хуже: они принимали в себя грязь, окурки, и испражнения жалких пародий на собак, наблюдая за полным боли миром и убеждаясь в чудовищной несправедливости Вселенной.

В тяжёлых раздумьях я прошёл на задний и в который раз принялся оглядывать привычные пейзажи. Всегда спокойная речка, и протекающая в нескольких ста метрах и поросшая камышом и рогозом, откуда в тёплые сезоны каждую ночь доносилась кваканье лягушек; редкие и от того более выразительные акации, с чьими ветвями игрался ветер, видневшиеся за руслом поля, которые сейчас были усыпаны тонким слоем серебра. Мне никогда не надоедало любоваться этой с виду простой и даже банальной, к тому же практически неизменной картиной. Но в этом незамысловатом ландшафте было куда больше, чем казалось. Он был намного глубже. Каждая секунда, каждый фотон света, что падал под другим углом, каждая мелочь меняла произведение искусства. И один и тот же вид осенним вечером, когда листья мягко планировали на землю, а в воздухе витал запах костров с собранных селянами огородов и ранним летним утром, когда яркое солнце играло в кронах деревьев, вызывали совершенно разные чувства.

Неожиданно в сознании снова всплыла мысль о недавних трагических событиях. Душу опять уколола боль. В досаде я опустил руку в небольшой сугробчик, зачерпнул немного снега, сжал в кулаке, чувствуя прохладу, и кинул в сторону огорода. Пролетев по артиллерийской дуге, снаряд со смачным звуком угодил в одно из трёх стоявших старых вёдер, которые не имели дна и предназначались для защиты побегов. Снежок попал в самый центр, оставив после себя симпатичную кляксу.

Это банальная мелочь словно разбудила какие-то давно забытые чувства. Воспоминания снова устремились в те невинные времена, когда я часами мог играть на улице, строя невиданные замки, путешествуя по фантастическим королевствам, исследуя огромные межпланетные корабли… В каждом из этих миров было что-то своё, что-то неповторимое и манящее. В каждом приключении были новые загадки, ловушки и трудности, которые только подогревали интерес.

Взяв в руки ещё один боеприпас, я, хорошенько замахнувшись, дабы удар вышел ещё более звучным, пальнул повторно. Ядро пролетело мимо. Корабли пиратов прибавили скорости, чтобы сократить расстояние и взять нас на абордаж, а потом пустить по доске и накормить проклятых акул. Даю руку на течение, что эти дельфины сатаны водятся и в этих водах.

Пригнувшись, дабы не угодить под залповый огонь нескольких орудий из носовой части пиратских посудин, я зарядил пушку, на этот раз хорошо прицелился и открыл огонь.

Ядро угодило в самое яблочко, пробив подгнившие доски корабля и оставив после себя приличных размеров пробоину. Ударяясь от стенки, снаряд заплясал танец смерти внутри трюма, забирая с собой грязные души пиратов. Просочившаяся вода быстро завершала мрачное дело.

Второй снаряд угодил самому левому судну прямо по главной мачте. Она быстро сложилась, держась жалкими остатками за палубу. Другая её половина оказалась за бортом, тормозя с собой набравшую скорость посудину. Этот тоже надолго вышел из сражения.