И пепел наш смоет Нева (СИ)

— А вот и Сергей, — одна из коллег, завидев Марию, кивнула ей куда-то налево, — Надеюсь, ему удастся не упасть в грязь лицом.

— Простите? — Воронцова мельком взглянула на говорившую с ней женщину, тотчас же вернувшись к рассматриванию запершегося в одиночной кабине Разумовского.

Под «кабинами» подразумевались две зоны, отделенные от основного зрительского зала матовым стеклом и находящиеся, как бы висящие над сценой, друг напротив друга. В большой кабине сейчас толпились директора и их заместители — двое охранников, стоявших у двери, строго следили за тем, чтобы никто из посторонних к ним не присоединился. Еще трое сторожили меньшую по размеру, но большую по значимости комнатенку — личную кабину Разумовского.

-… Вы меня совсем не слушаете! — раздался над ухом девушки сварливый возглас, — Зачем задавать вопрос, если вас не интересует мой ответ на него?

— Прошу меня извинить, — Мария улыбнулась и, поборов себя, отвернулась от стекла, — Я нервничаю, думаю, вы меня понимаете — это мое первое мероприятие такого масштаба и…

— И ответственен за него богатенький мальчишка, которого Бог наградил гениальным умом, который тот теперь успешно пропивает, — алые губы женщины скривились. Она, кажется, была чем-то вроде аналитика в сфере экономики, но Мария никак не могла вспомнить, что именно входило в ее обязанности.

— Сергей создал все это с нуля, — Воронцова заговорила, сцепив руки на груди и стараясь никоим образом не выдавать бушующего внутри нее раздражения, — И к своим годам добился того, чего не все добиваются к пятидесяти. Корпорация, деньги, патенты в области ультрасовременных технологий — и всего этого для вас не существует только лишь потому, что он позволяет себе изредка выпивать?

— Не лукавьте, Мария, — в глазах женщины сверкнул недобрый огонек, — Я понимаю, что ваша карьера напрямую зависит от Разумовского и вы будете защищать его при любом раскладе, но признайте и вы, что «изредка выпивать» — это крайне преуменьшенное определение алкогольной зависимости нашего с вами начальника.

— Не признаю, — отрезала девушка, обернувшись и снова посмотрев в зрительский зал и кабину напротив. От вида мечущегося из угла в угол мужчины ее взгляд смягчился, — Давайте закроем эту тему и не будем портить друг другу настроение.

— Позволите последний вопрос? — Марие очень хотелось ответить отрицательно, но увы — вежливость, соблюдение субординации и все такое прочее не оставляли ей ни малейшего шанса.

— Да, конечно.

— Ваше рьяное желание защищать Сергея как-то связано с тем, что вы внезапно переквалифицировались из программиста в его личную секретаршу?

От удивления Мария раскрыла рот, не сумев произнести ни звука. Расширившиеся глаза с длинными ресницами тупо смотрели на самодовольно ухмыляющуюся женщину, но внутри Воронцовой неистово бурлила злость вперемешку со стыдом и неверием в такое неприкрытое хамство.

Поток ее пропитанных агрессией мыслей прервало восклицание механического женского голоса:

— Привет! Меня зовут Марго, я ваш новый виртуальный помощник.

Так ничего и не ответив, Мария кое-как протолкнулась в противоположный угол комнаты, на этот раз замерев у стекла в полном одиночестве. Ее мысли все еще крутились вокруг свалившегося на ее голову обвинения, но вскоре вернулись в прежнее русло, и она напрочь позабыла об оскорбившей ее женщине преклонного возраста.

— Миллиардер, филантроп…

Предчувствие шевельнулось в ней, подобно проснувшейся гадюке — скользкой, холодной и ядовитой.

— Встречайте, Сергей Разумовский!

Он вышел, и сердце у девушки забилось где-то в горле. Сквозь расстояние и толстое стекло она чувствовала его неуверенность, и это же чувство читалось в каждом движении хрупкой черно-белой фигурки, принявшейся нервно расхаживать по небольшой площади круглой сцены, параллельно представляя свое творение дрожащим от страха голосом.

Она пыталась поддержать его взглядом, телепатически, бившей из нее ключом энергией, как угодно — лишь бы он перестал метаться, как загнанный в клетку дикий зверь, лишь бы он почувствовал себя хотя бы на капельку лучше.

— Даже вы? — о чем-то спросила его беловолосая голограмма.

— Даже я, — мужчина нервно улыбнулся и мельком взглянул в сторону одиночной кабины, которую он покинул несколько минут назад, но в которой оставил своего лучшего друга.

Мария знала, что последует за этим дальше.

Волков даст Разумовского силу.

И тумблер снова щелкнет, переключившись на того самого гениального миллиардера, на мероприятие которого и пришли все сливки Петербурга. Сергей внезапно (хоть на это никто, кроме Марии, и не обратит внимания) заговорит ровнее и увереннее, он выпрямится, расправив плечи и насмешливо вздернув подбородок, его руки, наконец, перестанут хаотично дергаться, а во взгляде, не различимом сейчас из-за темных стекол очков, в очередной раз засверкает то самое нездоровое золото.

— Вместе! — широко улыбаясь и играя с интонациями, Сергей широко раскинул в стороны руки, обращаясь к замершей в немом восхищении публике.

Короткий сигнал уведомления показался девушке оглушительным.