И плачут ангелы

— Что ж, наслаждайся, Маленький Ястреб с красивыми перышками… — Исази неодобрительно покачал головой. — Ешь до отвала. Пока мудрые делают дело, ты развлекаешься, как мальчишка!

Суровый тон не вязался с теплой улыбкой, и Ральф стиснул плечо зулуса:

— Исази, такого погонщика, как ты, никогда не было и никогда больше не будет!

— Хау, Хеншо, ты все-таки кое-чему научился — хотя бы различать истинное величие. — Исази ухмыльнулся и с оглушительным треском взмахнул длинным бичом в воздухе, будто из пушки выстрелил. — Ну-ка, Француз, чертяка! Сатана, мой хороший! Пакамиса, тяните!

* * *

Ральф вскочил в седло и, отведя лошадь в сторону, смотрел, как мимо проезжают груженые фургоны. На одном только этом обозе он получит три тысячи фунтов стерлингов прибыли, а всего ему принадлежали двести фургонов, которые колесили по обширному субконтиненту. Ральф в изумлении покачал головой, вспоминая, как он впервые покинул Кимберли на единственном стареньком фургоне, купленном на взятые взаймы деньги и груженном товарами, полученными в долг.

— Долгий же был путь и нелегкий, — сказал он, развернул лошадь и пустил ее галопом вслед за каретой и свадебным кортежем.

Ральф подъехал к Луизе, и она вздрогнула, приходя в себя, словно не заметив его отсутствия.

— Замечталась! — упрекнул он.

Луиза виновато кивнула.

— Смотри! Прелестная птичка! — Она показала на пролетевшего через дорогу сорокопута с блестящей черной спинкой и ослепительно-алой грудкой, которая сияла на солнце, точно рубин. — Какая здесь красота! — Луиза взмахнула изящной рукой, указывая на горизонт. — А знаешь, Ральф, Кингс-Линн — мой первый настоящий дом.

Только тогда Ральф сообразил, что они все еще находятся на землях, принадлежащих его отцу. Зуга Баллантайн вложил все средства, полученные из синеватой породы шахт в Кимберли, в покупку земельных наделов у бродяг и бездельников из отряда доктора Джеймсона, участвовавших в покорении Матабелеленда. Каждому бойцу отряда полагались четыре тысячи акров земли на выбор, и некоторые уступили свои права Зуге всего за бутылку виски.

Всаднику на хорошей лошади понадобилось бы три дня, чтобы объехать Кингс-Линн по всему периметру. Дом для Луизы Зуга построил на дальнем холме, в тенистой роще, откуда открывался вид на заросли акаций и покрытую густой травой равнину. Крыша из золотистой сухой травы и стены из обожженного кирпича делали здание частью пейзажа, будто дом стоял здесь всегда.

— Эта прекрасная земля будет добра к нам, — хрипло прошептала Луиза. В ее глазах светился почти религиозный восторг. — Сегодня Вики выходит замуж, и ее дети наберутся здесь сил. Может быть… — Она осеклась, и ее взгляд затуманился. Луиза все еще надеялась сделать Зугу отцом. Каждую ночь после ласковых объятий мужа она лежала, стиснув живот руками и плотно сжав бедра, словно стараясь удержать в себе его семя, и тихонько молилась. — Может быть… — повторила она, но, боясь сглазить, решила не упоминать об этом вслух. — Может быть, когда-нибудь Джонатан или один из твоих еще не рожденных сыновей станет хозяином в Кингс-Линн. — Луиза положила ладонь на руку Ральфа. — Знаешь, у меня странное предчувствие, что наши потомки будут жить здесь вечно.

Ральф ласково улыбнулся Луизе и накрыл ее ладонь своей:

— Даже мистер Родс не надеется, что эта страна протянет больше четырех тысяч лет. Разве тебе этого мало?

— Ах ты! — Она игриво стукнула его по плечу. — Не можешь без шуток!

Заметив под акацией парочку матабельских мальчишек, Луиза вдруг свернула с дороги. Одетым лишь в набедренные повязки мальчикам не исполнилось еще и десяти лет. Луиза обратилась к ним на мелодичном синдебеле, и они застенчиво опустили головы. В Кингс-Линне работали десятки таких муджиба, ухаживая за стадами местного скота и отменными породистыми быками, привезенными Зугой с юга. Тем не менее Луиза знала имена этих мальчиков, и они ответили на ее приветствие с искренней радостью.

— Я тоже вижу тебя, Балела. — Имя, данное Луизе матабеле, означало «Та, которая приносит ясное солнечное небо».

Муджиба послушно отвечали на вопросы, и наконец Луиза достала из кармана леденцы и положила их в подставленные розовые ладошки.

С раздутыми, как у белок, щеками и сияющими от счастья глазами, мальчики торопливо побежали обратно к стаду.

— Ты их балуешь! — упрекнул Ральф.

— Это ведь наши люди, — бесхитростно ответила она и тут же добавила почти с сожалением: — А вот и граница. Терпеть не могу покидать наши земли.

Свадебный кортеж проехал мимо придорожного колышка и оказался на территории миссии Ками. Тем не менее прошел еще почти час, прежде чем мулы втащили карету на крутой склон, густо заросший кустарником, и остановились передохнуть на ровном участке.

Далеко внизу показались беленая церковь и здания миссии, долина вокруг них выглядела так, словно в ней расположилась лагерем целая армия.

Джордан выпрыгнул из кареты, сбросил плащ, прикрывавший от пыли прелестный светло-серый костюм, и, на ходу приглаживая золотистые кудри, подошел к старшему брату.