И плачут ангелы

— Ральф, что происходит? — недовольно спросил он. — Я и представить себе не мог, что соберется такая толпа!

— Робин пригласила на свадьбу половину страны, а вторая половина заявилась без приглашения, — улыбнулся Ральф. — Некоторые прошли сотни миль, чтобы добраться до Ками. Каждый, кто когда-либо был пациентом Робин, каждый, кого она обратила в христианство, каждый, кто приходил к ней за советом или помощью и называл ее Номуса, — все они пришли сегодня и привели с собой друзей и родственников. Это будет самый грандиозный праздник со времени последней церемонии чавала, устроенной Лобенгулой в девяносто третьем.

— Но кто накормит всю эту ораву? — Прежде всего Джордан подумал о продовольствии.

— Не волнуйся, Робин может себе позволить спустить часть своих гонораров за книги, да и я послал ей пятьдесят быков. Кроме того, говорят, что жена Ганданга, старая толстуха Джуба, наварила тысячу галлонов ее знаменитого твала. Гости наедятся от пуза и славно проведут время! — Ральф ласково ущипнул брата за руку. — Кстати, что-то у меня самого в горле пересохло, надо бы промочить.

По обеим сторонам дороги стояли сотни поющих девушек, украшенных бусами и цветами. Намазанная жиром и глиной кожа сияла на солнце, точно бронза. Коротенькие передники развевались над голыми ногами приплясывающих девушек, обнаженные груди подпрыгивали и раскачивались.

— Ей-богу, Джордан, ничего лучше я в жизни не видел! — поддразнил Ральф брата, прекрасно зная его пуританское отношение к женщинам. — Могу поспорить, что вон те две красотки заставят твои уши гореть огнем даже в пургу!

Джордан залился краской и поспешил обратно к своему хозяину — девушки окружили карету, вынудив мулов сбавить шаг.

Одна из них узнала мистера Родса.

— Лодзи! — закричала она, и ее крик подхватили остальные:

— Лодзи! Лодзи!

Потом они заметили Луизу.

— Мы видим тебя, Балела! Добро пожаловать, Балела! — запели девушки, хлопая в ладоши и раскачиваясь. — Добро пожаловать, Та, кто приносит ясное солнечное небо!

Увидев Зугу, они закричали:

— Мир тебе, Кулак!

— Мы видим тебя, Маленький Ястреб, и наши глаза сияют от радости! — приветствовали они Ральфа.

Зуга приподнял шляпу и помахал ею над головой.

— Честное слово, — тихонько сказал он Луизе, — жаль, что Лабушер и его проклятое Общество защиты аборигенов этого не видят!

— Они счастливы и чувствуют себя в большей безопасности, чем во времена кровавого правления Лобенгулы, — согласилась Луиза. — В глубине души я знаю, что на этой земле нам будет хорошо.

Сидя в седле, Ральф разглядывал толпу поверх голов девушек, немногочисленные мужчины держались позади. Среди множества улыбающихся лиц выделялось единственное серьезное лицо.

— Базо! — замахал другу Ральф. Молодой индуна пристально посмотрел на него, но так и не улыбнулся в ответ. — Потом поговорим! — крикнул Ральф, увлекаемый людским потоком под сень африканских тюльпанных деревьев с темно-зелеными листьями и ярко-оранжевыми цветами.

Кортеж въехал во двор миссии, и чернокожие танцовщицы отстали — по неписаному соглашению вход сюда разрешался только белым. На широкой веранде собралось около сотни гостей, среди которых виднелась и стройная фигурка Кэти в желтом платье из муслина. Широкие, размером с колесо фургона, поля соломенной шляпы были украшены яркими шелковыми цветами, которые Ральф заказал из Лондона. Кэти приехала в Ками за три дня до свадьбы, чтобы помочь с приготовлениями.

При виде отца Джонатан радостно закричал, но Кэти крепко держала его за руку, чтобы малыша не затоптали в суматохе, — гости хлынули к жениху с приветствиями и шутками. Ральф спешился и, протолкавшись сквозь толпу, обхватил жену с таким пылом, что с нее чуть шляпа не слетела. Отчаянно ухватившись за шляпу, она вдруг замерла и смертельно побледнела: из открывшейся двери кареты выпрыгнул Джордан и подставил ступеньку.

— Ральф! Это же он! — выпалила Кэти, вцепившись в мужа. — Что он здесь делает?

Массивная фигура мистера Родса появилась в дверях кареты, и все ошеломленно замолчали.

— Господи, Ральф! Что скажет мама? Разве ты не мог его как-нибудь остановить?

— Остановишь его, как же, — пробормотал Ральф, по-прежнему стискивая жену в объятиях. — Кроме того, сейчас будет такое представление, с которым ни один петушиный бой не сравнится.

Не успел он закончить фразу, как на крыльцо, привлеченная шумом, вышла Робин Сент-Джон. На лице, раскрасневшемся от жара плиты, лучилась улыбка, которая тут же поблекла при виде последнего гостя. Робин застыла, румянец сменился ледяной холодностью.

— Мистер Родс! — прозвенел в полной тишине голос хозяйки Ками. — Я очень рада, что вы приехали.

Мистер Родс моргнул, словно получил пощечину, и склонил голову с настороженной галантностью — такого приема он не ожидал.

— Отныне я запрещаю вам когда-либо переступать порог этого дома!

Мистер Родс с облегчением поклонился. Он не любил неясных ситуаций, в которых не был хозяином положения.

— Давайте договоримся, что ваша юрисдикция не идет дальше порога, — согласился он. — Однако земля, на которой я стою, принадлежит возглавляемой мной компании…