И полный радости мир (СИ)

Клава пыталась, она честно пыталась сопротивляться, но Свищ только хрюкал от удовольствия, продолжая елозить по ее телу, жадно ощупывать его, стискивая, кусая и тащась от осознания собственной силы и безнаказанности.

-Если насилие неизбежно – издевался подонок, продолжая лапать несчастную жертву – Нужно расслабиться и получить удовольствие.. Учат вас, дурр, учат.. Уж удовольствие я тебе обещаю.. СС-с-сука! – шептал Свищ ей в самое ухо – пугать меня надумала! Спекся ваш Бульдозер, словил три пули в брюхо и теперь в больничке загинается .. Я еще до подруги твоей доберусь, попробую на вкус шмару столичную..

Внезапно голова Свища странно дернулась, руки, дорывающие остатки клавиного белья, разжались, и сам Свищ как-то обмяк, ослабел и отвалился.

Клава жалко всхлипнула, быстро выползла из под тела, неожиданно неподвижного и тяжелого, мельком взглянула на насильника, и тут же согнулась, в приступе жестокой рвоты.

Ее долго сотрясали спазмы, и лишь когда кончилось все, даже желчь, Клава рискнула поднять голову.

Ее спасла Мешочница..

Свищ валялся тут рядом, неподвижный и жалкий, со штанами, спущенными до колен, в простецких ситцевых трусах, именуемых еще – семейными.

Он больше не казался сильным и страшным, а по белому снегу расплывалось большое розовое пятно.

Мешочница никуда не торопилась.

Она просто стояла и смотрела на Клаву, мокрую и дрожащую, перепачканную в кровь и рвоту и очень ей, Мешочнице, благодарную.

Мешочницей звали странную тетку, неопределенного возраста, какую-то всю серую, замызганную и неприятно пахнущую кислятиной.

Разумеется, у этой нелепой тетки были и имя, и фамилия, но Клава никогда не интересовалась, как именно зовут это грязное создание, унылой тенью снующее по двору.

Мешочница, частенько рылась в мусорных бачках, выискивая в них, какие-то тряпки, банки и прочий хлам, который, потом, девала неизвестно куда.. Ее любили все дворовые собаки и кошки, бегали за ней по пятам, а она, таскалась по округе, взвалив на плечи грязный мешок из- под сахара, набитый всякой всячиной.

Может быть поэтому, ее и звали Мешочницей?

Досужие соседки, с которыми любила поговорить Лидия Григорьевна Ромашка, Клавина мать, шепотом рассказывали о том, что когда-то, у Мешочницы была приличная семья – отец и мать, что жила девочка в настоящих хоромах, ела черную икру ложками и посещала элитную школу, и звали девочку не Мешочницей, а Таней, Танечкой, Танюшей.

А потом отец взял и умер, а мать – вертихвостка, вместо того, чтобы позаботиться о воспитании дочери, решила устроить собственную судьбу и, недолго думая, выскочила замуж повторно.

С новым мужем женщина прожила недолго – как-то раз, в сильном подпитии по случаю какого-то праздника, она перебегала дорогу в неположенном месте и погибла под колесами машины.

Нелепая и глупая смерть..

Шофера, конечно же, не нашли и двенадцатилетняя девочка осталась жить в одном доме с отчимом.

Других родственников у ребенка не было – дядя, родной брат отца уже давно уехал за границу, и о нем не было никаких известий.

«Ни за что не отдам девочку в детдом! – надуваясь от собственного благородства, важно вещал соседям отчим, толстый, одышливый мужик, важный партийный работник, разъезжающий по городу на служебной «Волге» и имевший личного шофера – Что обо мне люди подумают!»

Отчим безжалостно насиловал девочку на протяжении двух лет и никому до этого не было никакого дела..

Соседи, возможно и догадывались о том, что в семье Киселевых творится что-то неладное, ведь девочка, ранее веселая и общительная, все чаще и чаще начала выглядеть несчастным, запуганным ребенком, но никто, абсолютно никто не стал вмешиваться.

Затем что-то случилось и грянул скандал.

Внеочередной медосмотр в школе и слишком принципиальная женщина-врач, обратившая внимание на характерные отметины на теле ребенка, поставили жирный крест на карьере педофила, а там, дома у девочки нашлись и любительские видеокассеты на которых работники правоохранительных органов, с ужасом узнали в главных героях отвратительного фильма одного из столпов общества и его несовершеннолетнюю падчерицу.

Такую же кассету получила и редакция одной из независимых газет.

«Как вы могли допустить подобное?» – не понимали работники прокуратуры, допрашивая соседей пузатого педофила, но, взрослые дяди и тети, стыдливо отмалчивались и отводили глаза..

Никому не хотелось портить отношения с важным и нужным человеком, из-за, какой -то, малолетней шалавы.

«Семейное дело»…

С девочкой после этого случая произошло страшное – она не раз и не два пыталась покончить жизнь самоубийством, ее отправили в «психушку», а когда Таня вернулась, то вместо трехкомнатной квартиры в центре города, ей досталась жалкая «однушка» на окраине..

Впрочем, она не протестовала и безропотно поселилась там, где велели, превратившись в «Мешочницу».

Мешочница работала дворником, получала копеечную зарплату жалкое пособие по инвалидности, таскала из мусорных бачков всякую мерзость и умудрилась выжить..

Не просто выжить, а еще и спасти ее, Клаву.