И полвека в придачу

Усевшись поудобнее за столиком на террасе, Алан принялся перебирать в памяти события. Картинки ночных похождений всплывали смутными и обрывистыми образами. Кажется, начав с баварского пива, они переключились на кальвадос, а затем залили все ирландским кофе с виски. Трекер вспомнил покрасневшее лицо Клео, когда она смущенно кивнула на приглашение пойти вместе на дискотеку, как он неожиданно для самого себя стал опрокидывать рюмку за рюмкой текилы, не в силах остановиться.

Еще до рассвета Клео ушла на работу, но Трекер до сих пор ощущал аромат ее тела, страстные прикосновения и поцелуи. Он чувствовал себя персонажем «Тысячи и одной ночи», которому посчастливилось побывать на свидании с восточной принцессой.

Мало того, что девушка оказалась необыкновенно нежной, она, как и предупреждал Нанда, могла поддержать разговор на абсолютно любую тему. Из любопытства Алан попробовал испытать ее эрудицию и завел разговор об устройстве двигателей внутреннего сгорания. Так она и здесь не ударила в грязь лицом.

Пожалуй, Махавир был прав: эти маботочки любому умнику сто очков вперед дадут. Не верится, чтобы они не прошли тест на интеллект. Похоже, людей в Шайнинге делят по какому-то другому принципу. А может, у него действительно такой обалденный потенциал, что скоро он обойдет всех маботов? Неплохо бы.

Несмотря на ночной загул, голова была на удивление свежей, а в теле чувствовался такой запас энергии, что хватило бы на неделю безостановочных «подвигов». Прихлебывая крепкий кофе, Алан сияющими от счастья глазами наблюдал, как снежные пики окрашиваются розовым светом только проснувшегося солнца. Чистый, слегка морозный воздух пробуждал в душе чувство блаженной эйфории.

Трекеру казалось, что все вокруг принадлежит ему, стоит только пожелать – и любая мечта исполнится. Где-то в глубине души все еще свербил вопрос: что там с его Джессикой? Но мысли о побеге постепенно таяли. Очень хотелось, как те парящие над бездной орлы, смотреть на мир свысока, скользить по волнам нового, неизведанного.

Как много люди отдают себя другим, столько в себе подавляют, что уже и сами забывают, что нужно душе. Может, здесь у него получится быть самим собой? Довериться течению времени, и потоки сказочной энергии вынесут его на вершину блаженства. Алан подошел к краю террасы, распахнул руки, словно желал обнять весь мир, и прокричал:

– Красота-а-то кака-ая-а! Свобо-о-да-а!

– Это тебя так после гулянки штырит? – подскочил на стуле Махавир. – Жаль, что ночью мы пропустили восход Мертвого солнца. Интересно, как бы ты заголосил, увидев его.

Алан усмехнулся реакции друга, но реплика о ночном восходе заинтриговала. Ему сразу вспомнилась старая шутка о том, что луна важнее солнца, ведь она светит ночью, а днем и так светло.

– Солнце? Ночью?

– Ну да, причем каждую божью ночь появляется, – расплылся в улыбке Нанда. – У природы перерывов на выходные и праздники не бывает.

– Какая же это ночь, если солнце? И почему мертвое?

– Такое не объяснишь. Сам скоро увидишь, и все вопросы отвалятся. Лучше скажи, что планируешь дальше делать?

– Кто? Я? – растерялся Трекер.

– Нет, моя бомбейская бабушка, – улыбнулся Махавир.

– Ну-у…

– Я вот музыкой займусь, – не выдержал Нанда. – Хочешь, спою? Говорят, у меня отлично получается.

– Давай.

Голос у Махавира оказался сильным и на удивление высоким. Восточная мелодия разлилась среди гор, окутала сознание, рождая в нем картинку солнечного дня где-то на берегу Ганга. Трекер словно увидел лучезарные улыбки детишек, смеющихся над неловкостью слоненка, почувствовал запах пряностей и благовоний, веселье индийской свадьбы…

– Как тебе?

Алан восторженно поднял большой палец:

– Класс!

– Я еще в детстве ее сочинил. – Махавир расплылся в счастливой улыбке. – Вся деревня пела. Правда, пришлось завязать с этим увлечением. У нас в семье двенадцать детей, а я самый старший. Вот меня и забросили сначала на рынок торговать, а потом пошло-поехало, и уже не до музыки стало.

– Ты молодец! У меня таких талантов нет.

– Ага. И тест подтвердил мои способности. После адаптации пойду в консерваторию. Здесь немерено всяких учебных заведений.

– Правильно. С твоими способностями точно великим музыкантом станешь.

– И стану. Так что наслаждайся моим обществом, пока я не загордился. – Махавир демонстративно задрал нос и рассмеялся. – Шучу. Если б ты только знал, какой кайф заниматься любимым делом! А здесь, похоже, для меня все складывается как нельзя лучше. От физического труда рано или поздно любой человек начинает деградировать. А тут – искусство, музыка!

– Почему это деградировать?