И придет волчица

— И котенка потом заберете, — уверила пасечница, улучив момент, всовывая мне в руки обернутый холстом горшочек. — Кошка в доме всегда к добру. И за медом заходите, мы недорого отдаем…

От ее добродушной болтовни и от радостного детского верещания голова уже трещала по швам. Думаете, это метафора? Ничего подобного. Черепные швы — у меня в свое время было «отлично» по анатомии — вполне реальная штука. И трещать они могут не хуже швов на рубахе.

— До свидания, тэсс…

— Лирой меня зовут.

— До свидания, тэсс Лира.

Домой. Я просто хочу домой. В тишину, в пустоту. В мир без детей, собак и котят, без слепящего глаза солнечного света, запаха меда и цветов…

Сегодня я по-настоящему устала. Я уже целую вечность не выходила за пределы двора, не разговаривала с людьми и не использовала магию. И оттого даже такое простенькое заклинание, как «наложение памяти» далось мне с огромным трудом. Хорошо хоть пришлось применять его к собаке, а не к человеку, а то точно напортачила бы чего-нибудь… А с людьми нужно наверняка. Славно было бы, очнись в один прекрасный день какая-нибудь добропорядочная мать семейства, и осознай, что один из ее детишек совсем даже и не ее? Хотя с людьми таких штук обычно не делают…

Не делают? — ехидно осклабилась память.

— Я нашел одинокую женщину, воспитывающую трехмесячную девочку, которую она искренне считала дочерью своей умершей сестры. Я не знаю, как Кир это сделал — но он бал мастером ментального воздействия, мог внушить и не такое…

Один случай — еще не показатель, устало отмахнулась я. Да и вся моя жизнь — плохой пример для проверки прописных истин.

Только отчего же так противно стало вдруг на душе? Я все сделала правильно. Кстати, полным-полно случаев, когда животные принимали чужих детенышей и без магического вмешательства. И Лапка возможно взяла бы подкидышей и без моей «помощи».

Нет, я определенно устала. И никакие это не муки совести. Это просто… Не знаю что. Но не муки совести — определенно. За что, скажите, этой самой гипотетически имеющейся у меня совести меня терзать? За спасение котят нетрадиционными методами? Так что же, утопить их честнее было бы? Подумаешь, навешала псине лапши на ее лохматые уши — через месяц забудет и о приемышах, и о собственных щенках. Это перед человеком мне бы еще стыдно было. Но ведь человекам я никаких детенышей не подсовываю…

Ой ли? — снова пискнул некстати прорезавшийся внутренний голосок.

Не подсовываю! Никому я никого не подсовываю…

— А я значит не дело? Меня, значит, можно бросить и умирать?

Странные шутки ты играешь со мной, память. Моим голосом взываешь к моему же сердцу. Напрасно. Нет у меня больше сердца…

— …ничего бы из этого хорошего не получилось — он бы все равно был бы как бы мертвый, в душе. Трудно жить с половиной сердца. Невозможно…

Ты сам это сказал, любимый. Невозможно. Так имею ли я право требовать от себя невозможного? Имеет ли хоть кто-нибудь такое право? Лайс. Рошан. Они ведь тоже все понимают. А я ни о чем и не прошу. И не подсовываю никому и никого! Не подсовываю. Сами решат. Или уже решили. А иначе… Иначе, гуманней — сразу утопить.

А может и правда, гуманнее? Нашарить внутри себя тоненькую ниточку-жизнь и оборвать, покуда эта жизнь не обросла печалями?..

Нет! Нет, ни за что! Боги всемогущие, что за бред лезет в мою тупую голову?! Нет. Прости, малыш, я не хотела. Это все собаки, котята и чужие сопливые дети. Принесли их хоры! Нет, я хочу, чтобы ты был. Ты должен быть. Ведь ты — это все, что осталось теперь от него. И все, что останется от меня…

Не подсовываешь, значит? Никому и никого?

Не подсовываю! Просто…

— Это не специально делается — просто любовь сильная такая, что ничем ее не заменить…

Это не специально. Не специально. И даже если бы я очень-очень захотела…

А ты захоти, попробуй!

Не выйдет. Ничего из этого не выйдет. Нельзя жить с половиной сердца. Нельзя. Никто этого не сможет. Отец не смог. И я не смогу…

— А я значит не дело? Меня, значит, можно бросить и умирать?

Было. Уже обсудили. Прости малыш, но это действительно слишком сложно. Я и так держусь из последних сил. Заставляю себя просыпаться каждое утро и делать все эти вдохи-выдохи, тогда как хочется просто закрыть глаза и сорваться туда, к нему. Ты единственная ниточка, которая связывает меня с этой так называемой жизнью, но когда я закончу со своим Незаконченным делом…

А когда ты закончишь со своим незаконченным делом?

В следующем мае. Может, уже в конце апреля.

И все?

И все. Я знаю, его не бросят. Есть Рошан, есть Лайс…

У Лайса теперь свой ребенок. К тому же Эн-Ферро — бродяга по сути. Хочешь, чтобы твой сын с малолетства болтался по Сопределью, не имея даже нормального дома, не говоря о полноценной семье?

Полноценной семьи у него все равно не будет. Мать — одно название.

А хоть бы и так. Или лучше чтобы чужая тетка целовала перед сном твоего сыночка, и ей улыбались его зеленые глазенки?

Зеленые?!

Ну да. Зеленые глаза. Темные волосы. И может быть, немножечко остренькие ушки…

— Теть Гал, ты чего? Вот же наш дом.