И придет волчица

Может, это им самим подкинули? Я наскоро перебрала в уме все известные мне способы наведения порчи. Мертвые котята в них не фигурировали. Да и, по правде говоря, мертвым был только один звереныш, еще два пушистых комочка чуть заметно раздували животики. Вдох-выдох. Очень наглядная иллюстрация.

— Это наши, — пролепетала младшая. — У них мама умерла… Ее Лапка…

Девчушку снова накрыло, и повествование со спорным успехом перехватила ее сестра:

— Лапка — это собака наша. Она вообще смирная… Но у нее у самой кутята, а Фелька к ее миске полезла…

В общем, ясно. Злосчастная кошка Фелька не ко времени сунулась на личную территорию обычно вполне дружелюбной собаки Лапки, а та, пребывая в угаре материнского долга, узрела в старой знакомой врага и видимо перегрызла ей какой-то жизненно важный орган, вследствие чего три котенка в возрасте нескольких дней остались сиротами. Вопрос: при чем тут я?

— Мама сразу сказала, топить их надо, а мы их молоком поили, с тряпочки. Но они все равно… умирают!

Умирают. Какое страшное слово, когда тебе всего десять лет. А потом ничего, привыкаешь. Все вокруг умирают. Мама. Папа. Тетя. Любимый мужчина. И ты умрешь, только подожди немного…

— Этот уже.

Я за шкирку вытащила из корзинки серенький трупик и машинально отчертила между котятами линию Омсты: живое к живым, мертвое к мертвым. Хотя и этим двоим недолго осталось. Мать девочек была, несомненно, права, куда гуманнее было бы утопить неготовых к самостоятельной жизни зверюшек.

— Теть Галла, — Ласси с мольбою смотрел мне в глаза. — Ну ты же можешь что-нибудь сделать?

— Прости, малыш, но я не практикую некромантию на дохлых котятах.

А даже сделай я это, сомневаюсь, что рыжеволосые крошки захотели бы после всего с ним играть.

— Я не об этом. Я о тех.

До меня внезапно дошло, что разъедавший мозги рев вдруг затих, и три пары детских глаз сверлят меня теперь с требовательной надеждой. А за спиною, перекрывая вход в дом и путь к отступлению, стоит Мариза, причем тоже весьма заинтересованная в исходе дела. Ей, наверное, было бы почти безразлично, если бы это покойная Фелька умудрилась каким-нибудь чудом растерзать Лапку, и в корзине передо мной лежали сейчас слепые кутята. А так ведь речь идет о кошачьих жизнях, а кошки для кардов — это даже не тотемные животные, это почти что кровная родня. Так что ты уж поднапрягись, тетя Галла, сотвори чудо.

— Ну, я не знаю…

Протягиваю ладонь. Нащупываю тоненькие ниточки силы — маленькие маги от природы уже раскинули энергетические щупы и пытаются за неимением матери тянуть жизненные соки из окружающей среды. Не выходит. Кошачье поле плохо работает на прием. За время проведенное с Лайсом я немного поднаторела в свойствах магии Пилаг — куда лучше у них получается отдача. Присоединяюсь к их каналам и отдаю немного собственной силы: берите, мне не жалко. Только вот что с ними потом делать? На чистой энергии ни одно живое существо долго не протянет, тут обычная пища нужна. Молоко с тряпочки? Чушь! Эдак я целыми днями буду с ними сидеть, обеспечивая необходимое тепло и десятиразовое питание. Может придумать что-нибудь вроде инкубатора: корзина с подогревом и двумя сосками по бокам? Значит, во-первых, нужна корзина. На нее накладываем смешанное плетение с использованием Огня и Воздуха, предварительно определив необходимую концентрацию. Устанавливаем вентиляцию, а в бутылочки с молоком кладем обычный жабий камень, который есть почти в каждом доме… О боги, ерунда-то какая!

— Кошка нужна, — прихожу я к единственному верному выводу. — У вас что в Рыбацком другой кошки нет, чтобы тоже с котятами? Ей подложите незаметно — выкормит.

Посветлевшие было девчушки снова опасно зашмыгали носами.

— Мы не из Рыбацкого, — пропищала старшая. — Мы из У-уликов…

Час от часу не легче. Улики — селение пасечников на ту сторону от дороги. Даже не селение — три дома, триста ульев. И кошка, наверняка, всего одна. Была.

— Ну так сходите в Рыбацкий, поспрашивайте…

— Не-е-е-е… — снова уши заложило. — Они нас не лю-у-у-бят… Они нас побью-у-ут…

И что мне теперь, прикажете еще в детские разборки встревать? Идти самолично в поселок и требовать своей чародейской властью пристроить котят к какой-никакой мамашке, угрожая наслать чуму на их головы?

— Девочки, миленькие, но я-то что могу? Ну не наколдую же я вам новую Фельку?

Судя по вновь стихшему плачу, идея пришлась по вкусу.

— Не наколдую, — повторила я четко.

Боги пресветлые! Мало мне было проблем, так еще и две доходяжки на мою голову! Это я о тех, в корзинке, а не об этих зареванных пасечницах. Хотя и они совсем не ко времени. Ладно, думаем. Какие еще есть предложения?

Мозги напрочь отвыкли от того, чтобы их использовали по назначению, долго скрипели, вспоминая каким рычагом включается работа серого вещества, но, в конце концов, предложили-таки к рассмотрению один удобоваримый вариант.

— А Лапка ваша большая сука?

Исходя из того, что она сотворила с несчастной Фелькой, назвать Лапку «большой сукой» можно было при любом раскладе, но меня интересовали именно размеры.

— Не, — махнула рукой старшая из сестер. — Вот такусенькая.