И придет волчица

Так что, если отбросить специфику наших занятий, мы были самой обыкновенной семьей. По утрам Дэви будил нас к завтраку, который готовила Гелана (лафия не ушла, когда потеплело, об этом даже не вспомнилось). Потом Иоллар уходил в свой «спортзал», а я укладывала сына в роскошный возок гномьей работы и неспешным прогулочным шагом шла в скверик в Школьном квартале. Там, подобно прочим мамашам, делала несколько кругов по аллеям и вкатывала коляску в портал, чтобы попасть к месту своей работы. Трудилась я без оплаты и по собственной инициативе. Приходила, просматривала, чем занята Райвен, помогала ей с планами, тестировала новые сборы и зелья, заскакивала в лечебницу, спросить, не нужна ли помощь, выпивала чашечку чая с Марой — и все это с Дэви, которого наловчилась таскать с собой в большой плетеной корзине. Сына я оставляла, только когда в замке появлялись трупы… материал для исследований, как сказал бы Салзар. Брать ребенка на личную некроматическую практику не хотелось, а девочки-целительницы никогда не отказывались за ним присмотреть. Когда о возможности подобных занятий было известно заранее, малыш оставался с Геланой и Тин-Тивилиром, который детей вообще-то не жаловал, но делал исключения для того, чтобы подержать на руках «драконыша», очевидно, намереваясь однажды превратить это в одну из своих историй.

К обеду мы вновь собирались дома. Делились впечатлениями (если, конечно, можно было делиться ими за столом), отдыхали и шли на пляж. Иногда к нам присоединялись Лайс с Маризой и Ласси, а иногда — кто-нибудь из друзей. Во втором случае Лар маялся под солнцем в маске, но это случалось не так часто, и он не жаловался, видя, как дороги мне эти встречи. Не зная, чего ожидать и опасаясь начала войны, никто из ребят не покинул город, о летней практике и не говорили, но встречались реже — у всех были свои дела и увлечения. Но главное — встречались. Порой к нам присоединялась даже Алатти. В последнее время ей было нелегко: доработав до лета, Эвил все-таки ушел из Школы и поступил на службу в один из пограничных гарнизонов в чине лейтенанта — в конце зимы умерла его жена, и магистр счел предстоящее убийство себе подобных хорошей терапией самоедства и прорвавшихся наружу комплексов. А Али осталась наедине со своими. Но держалась подруга стойко, и никто кроме нас с Милой не догадывался о ее проблемах.

По естественным причинам (чего же неестественного в хвостах?) Лайс с семейством пропускали походы на пляж, когда мы были там с приятелями. Тогда на обратном пути мы обязательно заскакивали к ним, прежде чем вернуться домой.

Вечера… Вечера были моим любимым временем. Два раза в длань у Ила были занятия, после которых он возвращался уже затемно, но в остальные дни муж был в полном моем распоряжении, и делилась я им только с Дэви, который все меньше спал и все больше требовал внимания.

Но ночи были моими безраздельно…

В общем, как я и говорила: спокойная, счастливая семейная жизнь. И она мне нравилась.

К сожалению, ничто хорошее не длится вечно. В конце лета, как раз на второй день, после того как Дэви впервые самостоятельно сел, вернулся из приграничья Ромар. А спустя еще длань из Империи пришли новости об окончательном поражении Халира. Мятежный герцог, бывший опытным военачальником, не продержался против своего младшего кузена и десяти месяцев. Это наводило на грустные мысли. И казалось, вся страна замерла в тягостном ожидании.

Ожидание затянулось. Император не делал никаких заявлений, и само слово «Кармол» не звучало в каэрском дворце, согласно донесений разведок, кармольской и лар'элланской, о которых мы узнавали от герцога, все еще имевшего на меня виды, и Гайли, делившегося информацией лишь по ему известным соображениям.

А в середине сентября Истман преподнес сюрприз в виде «делового» предложения нашему королю. Официальное послание Императора гласило, что он, добрый, хороший (измотанный недавней войной и горящий желанием ни на что не отвлекаться на пути к захвату эльфийского Леса), готов простить Кармолу все прегрешения и восстановить прежние добрососедские отношения. На прежних же условиях, но с незначительными изменениями. Изменения были столь «незначительны», что Дистену проще было сразу отказаться от прав на престол и уйти в одно из храмовых уединений, предварительно отписав страну в подарок миролюбивому Императору.

Иоллар не очень уверенно высказался, что опытные юристы могли бы поработать над формулировкой соглашений, с тем, чтобы удержать шаткий мир, но когда с подачи лорда Миаллана ознакомился с текстом этих самых соглашений, выругался на непонятном языке, стукнул кулаком по столу и заявил, не интересуясь моим мнением, что мы уедем на следующий же день, после того как «этот слизняк в короне» подпишет договор. Гайли, не долго думая, предложил перебраться в Лар'эллан, куда в случае согласия короля с предложением Истмана собирался отбыть незамедлительно вместе со своим принцем, посольством и всеми находящимися на данный момент в Кармоле эльфами.