И придет волчица

— Наверное, — согласно кивнула она. — Дэви тоже все время твердил о сестричке. Мне кажется, он чувствовал что-то.

— У детей такое бывает.

Развеяв ее сомнения, Хранитель убедил Галлу вернуться к запеканке, пообещав, что последит за малышкой.

— Почему ты ей не сказал? — спросила после ее ухода Селаста.

— Рано. Или вообще не нужно. Дэви ее сын, никакие знания этого не изменят. Только заставлю девочку волноваться.

— А вовремя Гвейн прочитал нам полный текст, да?

— Уровень совпадений в этой истории вообще зашкаливает, — пробормотал дракон. — Пара дней прошло — и вот вам первое знамение. Низшего сделает равным, назвавши братом.

— Или сестрой, — улыбнулась девушка. — Не вижу принципиальной разницы.

— Разница есть. Так ведь и «воля неисповедима». Правда, Дэви?

Вопрос он задал наугад, присутствие мальчика в комнате не ощущалось, но Хранитель уже понимал, что это ничего не значит. Интуиция не подвела: виновато сопя, мальчик выбрался из-под широкой родительской кровати.

— Ну, здравствуй, чудо-ребенок.

К неудовольствию Хранителя, больше надуманному, чем искреннему, малыш был похож на своего отца, того самого наглого мальчишку, «испортившего» Галчонку жизнь. А вот глаза у него были даже не материны — глаза Кира — такие же светлые и умные. Рошан не видел Дэви уже три месяца — только в зеркале — и как всегда после разлуки казалось, что он еще больше повзрослел.

— Что скажешь, — прошептал дракон, усадив мальчонку к себе на колени, — правильно мы сделали, что ничего не рассказали твоей маме?

— Ага.

— А нам ты можешь рассказать, как ты это сделал?

— Не-а, — замотал головой мальчик.

— Жаль, — вздохнул Рошан. — А что-нибудь другое рассказать или показать? У тебя ведь есть, что показать нам?

— Есть! — обрадовался Дэви. — Сейчас!

Он убежал куда-то, хлопнула в коридоре дверь, а через полминуты топот босых пяток уже возвестил о его возвращении.

— Вот!

Ребенок держал в руках круглую жестяную коробку. Хранители затаили дыхание.

— Идите сюда, — позвал их к столу мальчик.

Он влез на стул, открыт свою коробку и высыпал на столешницу горку лущеных лесных орехов. Разгладил их ладошкой, сделав из темных ядрышек аккуратный круг, и пальцем разделил его пополам.

— Видите? — посмотрел он на драконов. — Знаете, что это?

— Нет, — покачал головой Рошан, переглянувшись со своей спутницей.

— Глупые, да?

— Наверное, — с тоской вздохнул мужчина, действительно, ничего не понимая в этом знаке. — Объяснишь нам?

— Хорошо, — с вселенским терпением в голосе произнес Дэви. — Это, — он показал на один полукруг, — твое. А это — твое. Орехи. Вкусно. Кушайте, у меня еще есть.

Глава 29

Я и не думала, что буду так рада снова погрузиться в теплую домашнюю суету, заполненную детским плачем, смехом, внеурочными побудками, мокрыми пеленками и молочными бутылочками. Это был не мой ребенок, я не могла относиться к Ларе так же как к Дэви, но наверное поэтому, чувствуя вину перед девочкой за то, что не испытываю к ней искренних материнских чувств, я возилась с ней больше, чем в свое время с родным сыном. Стоило малышке захныкать, мчалась к кроватке, подолгу носила на руках, если она не могла уснуть, и даже — в чем ранее замечена не была — пела песенки.

— Смотри, разбалуешь ее, — предупреждал муж, а сам нянчился с крохой не меньше моего.

Первые дни мы опасались, что Дэви станет ревновать — ему ведь не уделялось столько внимания, ни прежде, ни теперь. Но сыночек продолжал безмятежно радоваться обретенной сестричке, проводя у колыбельки весь день. Для этого он перетащил в нашу комнату свои игрушки, и к постели мы с Илом теперь пробирались, переступая картонные замки, оловянных солдат и деревянных керов. Если ревность и присутствовала, так это со стороны Тин-Тивилира: в кои веки «драконыш» оставил его в покое, а тэвк, вместо того, чтобы наслаждаться свободой, захандрил. Кажется, он увяз в этой «истории» глубже, чем планировал. И когда через несколько дней пришлось оставить детей на его с Маризой попечение, был почти счастлив.

«Отойти от дел» полностью не получалось. Но теперь все было иначе. Если в самом начале этой войны мы дланями не вылезали из армейских лагерей, появляясь дома лишь изредка, а еда и сон — все, на что хватало времени в перерывах между атаками, осадами и штурмами, то сейчас, когда по всем признакам близился если не мир, то длительное перемирие, можно было позволить себе отдохнуть от смертей.

Где-то все еще шли бои, но уже не было желания мчаться на выручку всем и каждому. Может, оттого, что я поняла, что всюду все равно не успеешь, а может, просто не хотелось, как в этот вечер, покидать теплых объятий любимого, будить уснувшую на моих руках малышку и тревожить прильнувшего к плечу сына. Однако в этот раз пришлось встать: амулет связи оповещал о чьем-то непреклонном желании со мной пообщаться. Я передала Лару мужу и поднялась в спальню. Села у туалетного столика, одним движением смела в ящичек расставленные у зеркала баночки с кремами и помадами и флакончики с духами, и достала кристаллы.

— Неужели вы соизволили ответить? — «поздоровалась» Беата.