И пришёл паук (СИ)

— Моя мать умерла, рожая меня. Отец так и не нашёл новую жену, но зато винил меня в наших бедах. Например, запирал меня в подвале, если ему не нравилось, как я себя веду, — сказала дочь рабовладельца. Она села напротив Тима, подобрав свои призрачные юбки. — Когда я отказывала очередному жениху, избивал меня до полусмерти. Однажды я нашла у нас в особняке маленькую дверь, а там был он. Другой Отец. — Она развела руками. — И когда он спросил, хочу ли я остаться, я и не подумала отказаться. Здесь меня ждала сотня платьев, заботливый отец и никакой необходимости скорее искать жениха, рожать наследника. Я не могла устоять. А кто бы устоял?

— Я, — её китайская спутница села рядом, — была дочерью северянина и дочери страны поднебесной. Никто не признавал меня северянкой, и никто не признавал меня дочерью поднебесной. Мои родители были воинами. Пытались вырастить меня как воина. Я не знала радостей детства. И не знала радостей юношества. За маленькой дверью в нашем доме я нашла его. И её. Другого Отца. Другую Мать. И осталась.

— Я просто хотела быть свободной! — горячо и мечтательно воскликнула третья. — Поехать учиться! Стать учёной! Но я не могла, мне нельзя было шагу ступить против воли папы. Я нашла эту дверцу, и Другой Отец позвал меня, и я была свободна! Свободна, пока он не пришил мне пуговицы.

— Можешь попробовать не совершать нашей ошибки. Он сильный. И настойчивый, — сказала девушка в платье с рюшами. — Но если у тебя получится, ты спасёшь нас?

Тим прикусил губу, задумавшись.

— Как?

— Он азартный, — пояснила вторая девушка. — Нужно играть.

— Да. Если ты решишь сыграть с ним, он согласится, — добавила третья. — Просто скажи ему, что хочешь.

Тим не успел ничего ответить. Кто-то схватил его за плечи и потащил назад, сквозь стекло, и Тим снова оказался в кабинете Другого Брюса.

Он резко подскочил и развернулся, собираясь снова поспорить с Другим Опекуном, но вместо этого увидел стоящего перед ним Дэмиана.

Губы немого мальчика растянула жуткая улыбка от уха до уха, словно ему надрезали или растянули щёки. Так вот что Другой Брюс с ним сделал.

Дэмиан схватил его за руку и потащил в коридор, а оттуда, через несколько поворотов, в ту самую детскую. Тим готов был поклясться, что слышал позади тихий топот, словно за ними неслось гигантское насекомое. Его передёрнуло, и он прибавил шагу.

В детской Дэмиан достал из кармана ключ с пуговицей такой же, как тот, которым Тим впервые открыл дверь сюда, толкнул её, сунул Тиму в руки ключ и пихнул его внутрь коридора. Тим обернулся и протянул ему руку, Дэмиан вцепился в неё покрепче, но едва его кисть оказалась за порогом, она осыпалась песком Тиму на кеды. Дэмиан обречённо вздохнул, покачал головой и захлопнул дверь целой рукой. Краем глаза Тим ещё успел увидеть Другого Брюса, и был готов поклясться, что ног у него гораздо больше, чем должно быть.

Времени размышлять над этим не было. Он побежал сначала по коридору, через звёздный путь и ещё один коридор, выкатился в настоящей детской поместья Уэйнов, закрыл за собой дверь и успел повернуть несколько раз ключ за пару мгновений до того, как что-то врезалось в дверь с той стороны.

Тим вылетел из комнаты и рванул прочь, как можно дальше, чтобы не слышать, как скребётся Другой Брюс. Он выбежал к лестнице, почти что скатился с неё, и остановился. А потом бросился в гостиную, надеясь, что Брюс сидит там. Как всегда, читает газету или перебирает бумаги, которые принёс с работы.

Брюса в гостиной не было. Тим методично проверил все комнаты, в которых мог бы его найти, звал своего опекуна и звал Альфреда, но ни один не откликался.

Дом был полон пыли. Виноград на кухне высох и стал пристанищем для целого выводка мелких паучков, еда в холодильнике испортилась. В раковине плесневела немытая чашка.

Тима не было гораздо дольше, чем он думал. И за то время, что его не было, его бросили. Или просто забыли. Или… Может, он был такой обузой, что они сбежали от него?

Он заглянул в комнату Брюса и понял, что никто не уезжал. Все вещи Брюса и Альфреда никуда не делись.

Они не оставили его. Кто-то забрал их. Из-за него. Чтобы насолить ему, чтобы сделать ему больно. Он был виноват в том, что кто-то лишил его единственных людей, которые о нём заботились. Забрал их и обрёк Тима на одиночество. Снова.

Тим искал следы Брюса и Альфреда до наступления ночи. Пока не похолодало, и на улице не стало темно. Хотел было отправиться к себе в комнату, но передумал. Достал из ящика пижаму Брюса, размера на два-три больше, чем нужно, влез в неё и спрятался под одеялом на кровати своего опекуна. Обнимая подушку и вдыхая запах Брюса, можно было представить, что тот никуда не исчез. Так что Тим зарылся в неё лицом и лежал так, пока не закончился воздух. Но даже тогда он не перестал прижимать её к себе. Кажется, ощущение потери сейчас было сильнее, чем когда не стало родителей.

А может, он только сейчас понял, что потерял их. А следом за ними и Брюса.