И пришёл паук (СИ)

— Прости, — едва слышно выдохнул Тим, но не успел даже понять, что именно он чувствует из-за это смерти. Хочет ли плакать? Одиноко ли ему? Кот тут же тронул его лапой:

— Ты сможешь оплакать его позже, а сейчас время не ждёт.

Кот направился к ложе, перепрыгивая через битых птиц, и Тим заставил себя встать.

В ложе было темнее, чем в прошлый раз. Горело несколько светильников, но видно было даже хуже, чем раньше, так что Тиму пришлось во всём довериться говорящему коту.

— Почему ты мне вообще помогаешь? — спросил Тим. Он раньше об этом и не задумывался, но теперь, увидев, чем всё закончилось для Дэмиана, Тим никак не мог понять, почему кто-то ещё добр к нему. Он приносил с собой одни неприятности.

Кот запрыгнул на перила, всмотрелся в темноту, повёл носом и задрал голову.

— Нам наверх, — констатировал он. Тим тоже задрал голову, снова приложив к глазу камень с дыркой.

Под самым куполом, над страховкой, между трапециями висел огромный кокон, похожий на осиное гнездо.

— Нам наверх, но сначала вниз. — Тим привязал камешек к глазу, будто пиратскую повязку, и поспешил вниз, прямо по осколкам, к краю арены, и чем ближе, тем меньше на полу было стекла. Он пробежал по песку к одной из конструкций, держащих купол и заодно предназначенных для прыжков и полётов на трапециях.

Кот успел вцепиться в капюшон худи, повиснув. Тим, однако, не остановился, даже когда воротник впился в горло. Кот вскарабкался ему на плечо, шипя что-то неразборчивое на ухо и, кажется, пытаясь дозваться, но Тим не отводил взгляд от кокона.

Он видел три шарика там, в глубине. Фиолетовый, оранжевый и золотисто-чёрный. Его цель.

Правда, чем ближе он оказывался к кокону, тем отчётливее его видел. Теперь он рассмотрел через бледные жилистые стенки две гибкие фигуры, словно вырезанные из резины. Они сплелись, как растения, и где-то в сцеплении длинных мягких пальцев и прятались эти шарики — три сразу. Тиму повезло, но сейчас он в это почти не верил.

Улей гудел. Похоже, кроме двух спящих акробатов, способных скидывать одну кожу за другой, там прятался кто-то ещё. Рой насекомых? Пчёлы? Осы?

Тим вспомнил леденцы, которыми его угощали на выступлении, и скривился.

— У меня была сестра, — вдруг подал голос кот.

Дыхание сбивалось, а лесенка наверх всё не кончалась.

― Что?

— Ты спрашивал, почему я тебе помогаю. — Кот вцепился в его плечо чуть сильнее. — Он забрал мою сестру, а когда я попытался помешать, он превратил меня в кота.

— Звучит безумно, — выдохнул Тим, забираясь на небольшой постамент на самом верху. Он нашёл страховку и обернулся ей на всякий случай.

— Ты забитый ребёнок, который собирается прыгнуть и влезть в липкий улей, чтобы достать три шарика, предположительно чьи-то души, у тебя на плече говорящий кот, а твоего опекуна и его дворецкого похитил гигантский паук, но единственное, что кажется тебе безумным — это история про мальчика, который хотел защитить сестру и вместо этого стал котом? — Кот наверняка даже глаза закатил, если коты вообще так умели, конечно. Тим опустил его на постамент и нахмурился.

— С чего ты взял, что я забитый?

Кот не светился так, как светилось всё, что создал Другой Брюс. Наверное, потому что он был настоящим. (А Дэмиан не светился потому, что был мёртв, или потому, что в глубине души тоже был настоящим?)

— Это видно. А ещё твой опекун обсуждал это с дворецким. Они боялись тебе говорить. Ты знаешь…

— Я знаю, что со мной, кот. — Тим потёр глаза, отводя взгляд от кота. — Я хожу к врачу. — Он прикусил губу. — Неважно. Жди меня здесь.

Он вздохнул, развернулся и прыгнул, отталкиваясь от выступа и раскинув руки. Он приземлился прямо на кокон, почти прилип к нему, охнул, слыша, как рой обеспокоенно жужжит и гудит.

— Не дрейфи, — прошептал он сам себе, отлепил одну руку и с размаху ударил кулаком по мембране. Кулак погрузился в липкую жижу. Кто-то начал ползать по пальцам, кусать и щипать за костяшки. К горлу тотчас подкатила тошнота, но даже это его не остановило. Он вдавил руку ещё глубже, скользнув между резиновыми пальцами акробатов, и нащупал в их ладонях три хрустальные сферы. Хрупкие. Даже слишком. Вытаскивать их нужно было осторожно, чтобы не разбить случайно, не раздавить в собственной руке. Тим не знал, сколько времени это заняло, но гул роя всё нарастал и нарастал, пока вдруг не зашевелились мягкие гибкие тела заключённых в кокон акробатов. Один из них повернул голову на сто восемьдесят градусов, уставился прямо на Тима своими перламутровыми пуговицами и открыл рот.