И пусть их будет много

   - Вы должны понять, Дени... - проговорил мягко. - Послушание, которого требуют от вас учителя - не есть унижение вашего достоинства. Оно - только способ ускорить ваше взросление. Желательно без травм. Другими словами, вы должны слушать то, что говорят вам ваши учителя и стараться выполнять все, что они просят.

   - А если я не буду? Вы вернете меня в приют?

   - Вы этого по-прежнему боитесь?

   - Я не боюсь!

   - Нет, Дени. О приюте можете забыть. Но довольно скоро вам предстоит поступить в колледж. И я должен быть уверен, что вы справитесь с этим испытанием.

   Он услышал, что мальчик завозился на кушетке. Обернулся. Дени спустил ноги на пол, пытался подняться.

   - Не вставайте, Дени.

   - Я справлюсь, сударь! Я со всем справлюсь! Только не отдавайте меня никуда!

   Мориньер подошел, присел рядом.

   - Из мальчика не получится настоящего мужчины, если он всю жизнь станет проводить в тепле и довольстве. Вам придется в жизни преодолевать много трудностей. Но одно я могу обещать вам: вы никогда больше не будете одиноки.

   *

   Они прошли по анфиладе залов, сопровождаемые любопытными взглядами придворных - оба в черном: мужчина и маленький мальчик.

   Мориньер старался идти не слишком быстро, приноравливался к шагам ребенка. Дени благодаря этому имел возможность выступать величественно и даже с некоторой заносчивостью. Она, впрочем, была исключительно внешней. Дени, выслушавший за несколько минут до этого последние наставления, старался за высокомерностью скрыть растерянность. Боялся забыть то, чему учили его в последние две недели.

   Лучше всего помнил сказанное Мориньером перед самым выходом из кареты: "Следите за мной и не будьте многословны". Дени следил. Пытался держаться так же, как и его наставник.

   Перебирал мысленно:

   "Спина прямая, плечи расправлены, руки свободны. Походка должна быть уверенной, слегка пружинистой. И обязательно естественной".

   Это, последнее, давалось Дени труднее всего. На занятиях он возмущался: "Как можно держать в голове столько правил и при этом выглядеть естественно?"

   Услышав однажды его вопль, Мориньер засмеялся:

   - Это главная трудность, мой дорогой! И главный закон. При дворе и на поле боя, на балу и в спальне, вы всегда будете ограничены правилами. Успех же придет к вам только тогда, когда вы научитесь при всем этом нагромождении порядков и законов быть свободным.

   Дени очень старался не ударить лицом в грязь.

   Думал о спине, руках, походке. Последняя требовала особого внимания. Не до конца зажившая нога при всяком неловком движении напоминала о себе. Дени старался не морщиться и не хромать.

   Чувствовал на себе любопытные взгляды. Боялся оступиться.

   У самого входа в святая святых замешкался на мгновение, охватил взглядом столпившихся у дверей. Заметил, что его наставник приветствовал кивком головы немолодую темноволосую женщину с горделивой осанкой. Сделал то же самое. Женщина рассмеялась.

   Больше ничего понять и разглядеть не успел. Двери распахнулись, и они вошли в большую, светлую и очень холодную комнату.

   Дени, остановившийся позади Мориньера, незаметно огляделся.

   Окна в комнате были распахнуты настежь. Ветер шевелил портьеры и играл локонами дам, безмолвной группой стоявших справа от короля. Чуть поодаль расположились и кавалеры - несколько человек, показавшихся Дени на одно лицо. Все они стояли неподвижно, благоговейно наблюдали за тем, как его величество кормил своих спаниелей.

   Брал медленно с подноса, который держал высокий, худой мальчик годами чуть старше Дени, печенье, подавал его собакам. Спаниели взвизгивали от нетерпения, кружили вокруг. Виляли хвостами с таким энтузиазмом, что, казалось, те сейчас отвалятся. Когда его величество опускал руку с печеньем, налетали, наскакивали на руку. Получив угощение, отпрыгивали в сторону, проглатывали его в мгновение ока и снова возвращались за подачкой.

   Увидев вошедших, король молча взял из рук мальчика салфетку, вытер руки. Поднялся со стула.

   Мориньер сделал пару шагов вперед, склонился в приветствии. Его примеру последовал и Дени. Выпрямляясь, едва не потерял равновесие.

   - Так вот каков он - этот ваш маленький белокурый ангел, о котором только и говорят в последнее время во дворце!

   Услышав мягкий королевский голос, Дени очень удивился. Поднял глаза. И удивился еще больше. Монарх улыбался.

   Дени почему-то был уверен, что король - суров, даже угрюм. От изумления Дени забыл о приличиях. Улыбнулся в ответ. Потом, увидев, что его наставник поблагодарил его величество поклоном, покраснел, закусил губу, склонился еще раз.

   Людовик коснулся плеча мальчика:

   - Кто вы, юноша?

   - Я - Дени, ваше величество. Сын графа де Брассер.

   Король бросил короткий взгляд на Мориньера. Кивнул. Сделал знак придворным - убирайтесь!

   Те вереницей потянулись к выходу.

   Король сцепил руки в замок.

   - Что случилось с вашими родителями, Дени, сын графа де Брассер? - спросил буднично.

   - Они умерли, сир.

   - Давно?

   - Больше года, ваше величество.

   Людовик перевел взгляд на Мориньера.

   - Граф де Брассер бывал при дворе?

   Если бы Мориньер не знал короля, он мог бы подумать, что этим вопросом Людовик предваряет сакраментальное: "Я его не помню".