Читаем И пусть их будет много полностью

И пусть их будет много

Просители, услышавшие однажды из уст монарха холодное "не помню!", могли быть уверены, что получили окончательный, бесповоротный отказ.

Но Мориньер знал Людовика. Он понял, что король все очень даже хорошо помнит. И знает - даже то, чего мог бы и не знать.

Ответил спокойно:

- Конечно, ваше величество. Пока позволяло здоровье. Граф в последнее время тяжело болел. Подагра.

- Подагра? Неприятная болезнь. - Поманил Мориньера рукой. - Идите за мной, граф. А вы, Дени, покормите пока моих собак.

Король прошел через комнату к столу, на котором были разложены бумаги. Одной рукой пошевелил стопку, другую. Извлек, наконец, то, что искал. Положил перед Мориньером.

- Это - о нем?

Мориньер пробежал глазами лист. Нашел имя. Прочел пару абзацев, касающихся графа де Брассер и его семьи. Кивнул.

- Да, ваше величество. Это о нем.

- То, что написано в этом письме - ложь?

- Нет, сир. Но и не правда. Новый интендант заблуждается. Граф де Брассер преданно служил вашему величеству, когда был молод и полон сил. Он был верен вам и тогда, когда стал стар и немощен.

- Тогда как вы объясните это?

- Для вас, сир, не является секретом, что доблестные солдаты вашего величества - люди жесткие. Порой грубые. Воюя большую часть своей жизни, они иногда перестают различать границу между своими и чужими. Как мне рассказывали, между драгунами и графом де Брассер возникла ссора. Солдаты были... ммм... неучтивы с графиней де Брассер. Завязалась драка. В результате... - он развел руками.

Король слушал молча. Смотрел на стоявшего перед ним Мориньера. Дослушав до конца, спросил:

- Вы ведь были в Ажене осенью? В прошлом году?

- Да, сир.

- Совмещали государственное с личным?

- Нет, сир. Мальчика я забрал из приюта этим летом.

Король помолчал.

- Граф де Брассер был вашим другом?

- Нет, ваше величество. Но я его должник. И Дени - мой долг чести.

Пауза была долгой. Людовик взял письмо интенданта, прочел его еще раз, вернул бумагу на стол. Вздохнул.

- Как вам это удается, Жосс, служа вашему королю и Франции, то и дело вступать в приязненные отношения с людьми, чья верность так просто может быть поставлена под сомнение?

- Ваше величество сомневается в моей преданности?

- Нет. Будь так, вы бы, граф, передо мной сейчас не стояли.

Мориньер склонил голову.

- Так что - вы говорите, ваш воспитанник умен? Смел? На что он годен?

- Из него выйдет хороший воин, ваше величество. У него крепкая рука и хваткий ум.

- Может быть, мальчик предпочел бы карьеру придворного?

- Я не уверен, сир.

Людовик взглянул на Мориньера насмешливо.

- Не переносите ли вы, граф, вашу уверенность в бессмысленности придворной жизни и острую к ней нелюбовь на вашего подопечного? Быть может, мальчик рассудит иначе?

Мориньер развел руками.

Король усмехнулся:

- Ладно. Идем. Ваш долг чести уже скормил спаниелям все печенье. И, кажется, подружился с моим Миту.

Когда они подошли, Дени вытянулся, выпустил из рук спаниеля, так и норовившего облизать ему лицо.

- Вам нравятся собаки, Дени? - спросил король.

- Очень, ваше величество. В нашем замке было много собак.

Король обернулся к Мориньеру.

- Ах, да. Что с замком графа де Брассер?

- Отчужден по решению судебной палаты, сир.

Монарх и слуга долго смотрели друг на друга.

- Я верну часть вашего долга, граф. А вы найдите хорошего управляющего. Земли и дом должны быть под присмотром, пока хозяин их готовится к службе Короне. Король не отнимает имущества у детей, несправедливо лишенных родителей.

Мориньер склонился.

- Благодарю вас, ваше величество.

- Ну, могли бы уж что-нибудь добавить про то, что милость королевская не знает границ, и нет короля справедливее и великодушнее, - проворчал Людовик.

Мориньер улыбнулся:

- Я всегда ношу это в своем сердце, сир.

Король кивнул, вздохнул нарочито громко:

- Иногда ваш король рад был бы слышать это не только из уст льстецов.

Обернулся к Дени, смотревшему на них с изумлением и восторгом.

- Подойдите ко мне, маленький граф. Скажите мне, желали ли бы вы остаться при дворе? Или предпочли бы учиться военному делу и воевать?

- Я мечтаю, ваше величество, стать лучшим из воинов. Лучшим из тех, что у вас есть. Я желаю этого, чтобы каждый день, всю свою жизнь служить вашему величеству.

- Я говорил, ваше величество, - усмехнулся Мориньер. - Мальчик быстро учится.

И Дени не понял, была ли это хвала или упрек.

В карете Мориньер молчал. Сидел напротив, прикрыв глаза. Не шевелился. Дени, которого от холода и пережитого волнения била дрожь, не отрывал от своего наставника взгляда.

- Что вы так смотрите на меня, Дени? - проговорил вдруг Мориньер.

- Вы на меня сердитесь?

- Сержусь? - открыл глаза. - Почему вы так решили?

- Я... я не знаю. Я плохо говорил?

Мориньер улыбнулся:

- Я доволен вами, Дени. Вы говорили хорошо. Вы переменили мнение о вашем короле?

- Да, сударь. Он мне понравился!

- Я рад. Но даже если бы король вам не понравился, вам следовало бы говорить то же самое.

- Но тогда я должен был бы солгать?

- Только быть вежливым.

- Могу я спросить, сударь?

Мориньер кивнул.