И снова девственница!

«Нет, балда, это не твой мир, не твое место и не твоя жизнь! Эх, скорее бы уже все закончилось, а то с утра как-то муторно на душе. Неспокойно, будто чует попа неприятности. Ждара куда-то укатила, оставила на целых два дня одну. Родственница еще эта объявилась… неоговоренная».

– Мне что-то нехорошо, пойдемте в тенек, – попросила она королевскую тетку.

Солнце сегодня разошлось не на шутку, от всей своей широкой души согревая мир.

– Пойдем, дорогая. – Дама взяла под ручку свою подопечную. – Кстати, чтобы без компаньонки приезжала в первый и последний раз.

Нравоучительный тон разбивался о легкий гул, охвативший блондинистую голову. Она и без того знала, что нарушает правила, но поскольку сам король назначил Друзэллу в наставницы, то наличие леди на приеме вполне сглаживало ситуацию. В конце концов, именно она настаивала на обязательном присутствии в этом балагане престарелых куриц. Была бы Любина воля – сидела бы она сейчас дома и стригла нитки для Моне.

Ей настолько понравилось ткать, что она решила штраф за полученные ранее повреждения взять с мага натурой, то есть ткацким станком. Накупила шерстяных ниток и теперь резала их семисантиметровыми кусочками для будущего панно в стиле любимого импрессиониста. Иногда, потому как времени катастрофически не хватало, а вдохновение терзало. «Утро на Сене в Живерни» – одна из любимых картин, которую она планировала воплотить в нитках. Люба вообще любила воду во всех ее проявлениях, в том числе и на полотнах.

Опустившись на скамеечку, попаданка откинулась на спинку, чувствуя, что головокружение не желает отступать, более того, усиливается.

Вскоре ей стало настолько плохо, что она даже не заметила, как телепортационный вихрь закрутил тело, а после выплюнул на каменные плиты пола. Не успев ничего сообразить, Люба почувствовала, как ее больно хватают за волосы, раскрывают пальцами рот и засовывают туда кляп. Автоматически она попыталась отбиться, но вторая рука похитителя сдавила шею, окончательно перекрыв доступ кислорода. Вот тогда Люба испугалась по-настоящему и распахнула зажмуренные глаза. На нее смотрела молодая и, соответственно, более темноволосая версия Базальда с той лишь разницей, что глаза были зеленого цвета, а губы – полнее. Сейчас они растягивались в настолько отвратительной улыбке, что впору ее назвать оскалом похотливого койота или чем-то вроде этого.

– Привет! – Он улыбнулся еще шире, и для Любы начался кошмар.

Слезы текли из прекрасных васильковых глаз, делая их еще ярче. Самым отвратительным было мерзкое чувство беспомощности. Даже Брэгдан с его садистскими замашками не позволял себе такого! Хотя на этот счет обольщаться не стоило. Страх парализовал тело, не осталось ни одной мысли, кроме как суметь выжить и открутить потом негодяю органы размножения.

– Не закрывать! – командовал неизвестный. – В глаза смотреть!

Затем насильник, невзирая на полуобморочное состояние жертвы, потащил ее к гигантской крестовине и со вкусом приковал наручниками. Пара пощечин, стакан воды на голову, и Люба с трудом открывает опухшие от слез глаза.

– Добро пожаловать в мой дом, леди Грэзиэна. – Мужчина отвесил ей издевательский поклон и достал острый как бритва нож. – Я так очарован вашей неземной красотой.

Пара точных надрезов, звон металла – это лезвие «нечаянно» задело длинные серьги, рывок – и платье лазурной лужицей стекло к ногам.

Испуганный всхлип лишь подзадорил «весельчака».

– Личико ваше я уже разглядел, ротик исследовал. Посмотрим, что там у нас под оберткой.

Резкий звук вспарываемой шнуровки корсета. Нательную сорочку он попросту порвал.

Надежда всколыхнулась в Любе, когда стал виден защитный амулет. Может, хоть это его остановит? Странно, почему артефакт никак не отреагировал на нападение? Люба вообще чувствовала себя удивительно отстраненно, как будто это все не по-настоящему. Только чертово жжение в горле не давало забыть о себе.

– Прекрасно, – последовало деловитое ощупывание, – отличный экземпляр. То, что надо, заодно Миру насолю.

Он нажал на расположенный внизу рычаг, слегка наклонив крестовину назад. Теперь Люба полулежала на перекрещенных досках, руки и ноги ощутимо затекли от неудобной позы звезды.

– Ну как, дорогая. – Он вновь взялся за нож, с особым наслаждением разрезая последнюю преграду – шелковые панталоны. Чулки не в счет, от их наличия уже ничего не зависело. – Готова стать моей женой?

– Кхе-кхе, – закашлялась попаданка, с трудом успевая за извилистой логикой бородача. – Ничего себе предложение! – Говорить удавалось с трудом, но не высказаться она не могла.

– Да, я такой оригинал, – подмигнул насильник. – Расслабься, детка, тебе понравится!

И резко вошел в нее.

– А-а-а! – истошно захрипела уже снова не девушка, окончательно надрывая связки и теряя голос.