И снова девственница!

– Ваша светлость, – пугливо затараторила горничная в служебный амулет. – Пожалуйста, вы срочно нужны.

Не прошло и минуты, как Кордаван материализовался посреди комнаты. Взглянул на потерянную пичужку, удивленно приподнял бровь, на что горничная лишь недоуменно пожала плечами.

– Корд, – жалобно прошептала принцесса, – я такая тварь…

Он стремительно шагнул к Любе, укутал в теплых объятиях и вдохнул аромат, который узнает теперь из тысячи.

– Что ты, милая, – обеспокоенно прошептал Ворон. – Что случилось?

Служанка тактично удалилась из спальни, хотя уши так и зудели от любопытства.

– Миральд, – тяжкий всхлип, – я совсем о нем забыла. Убила и забыла! Понимаешь? – Судя по тону, истерика намечалась знатная.

– Посмотри на меня. – Корд слегка отстранился, не выпуская Любу из рук. – Ты сделала все, что могла, и даже больше! Я сделал все, что мог. Это судьба. Поверь, мы и так пытались отсрочить его смерть. Ты думаешь, это было первое покушение? Отнюдь!

Все это он страстно высказал в зовущие губы, а потом не выдержал и приник к ним, словно изголодавшийся по влаге бедуин. Отвлекая Любу, подавляя своей волей, не давая погрузиться в бездну ненужного самобичевания.

Она цеплялась за него как за спасительный буй, подвернувшийся в штормовом море. Корабль ее беспутной жизни давно утонул в его безжалостных волнах, и сейчас она барахталась, оглушенная, беспомощная, потерявшая ориентир. Хотя нет, вон он, черный Ворон – указующий перст. Прямо как у викингов, выпускавших этих птиц для определения близости суши и верного направления.

Глава 14 Корабли в море лавировали, лавировали…

Слегка пошатываясь от поцелуйной терапии, Люба шла впереди траурной процессии между королем и главным магом. Его величество галантно поддерживал несостоявшуюся невестку, показывая окружающим, что к смерти сына та непричастна. Безусловно, он знал и о ее роли, и о происхождении, и о том, как мужественно она преодолела узы кровного договора. Знал, но молчал. Более того, намеревался воспользоваться сложившейся ситуацией.

Жара стояла невыносимая. Она давила на темя, жгла кожу сквозь темную ткань одежды и не давала нормально дышать. Хвала богам, королевская усыпальница находилась недалеко от дворца, в пределах его комплекса, иначе ни труп, ни провожатые долго бы не продержались.

Наконец процессия достигла прохладных сводов величественного сооружения, хранившего в своих недрах все поколения усопших монархов и их семей. Остановившись под сенью душистой яблони, люди окружили гроб, почтительно предоставив центральное место Базальду.

– Давайте почтим память усопшего… – Стандартные фигуры речи перемежались прочувствованными моментами, что создавало впечатление искренней печали сильного отца по пусть и слабому, но любимому отпрыску. – Он был хорошим сыном, послушным и преданным. К сожалению, такие уходят от нас первыми…

Слова лились рекой, мимика соответствовала содержанию, но Любу что-то смущало. Очень. Как будто король умело играет на публику. Приглядевшись повнимательнее, она заметила, что одна рука, та, которая не жестикулировала, покоилась в кармане брюк. Это придавало некоторую небрежность общему облику и намекало, что слова словами, но…

Увиденное покоробило Любу, и она потихоньку стала отступать к Корду. Тот нарочито заботливо поддержал вдову, всем своим видом показывая, что его действия мотивированы лишь простым человеческим милосердием. Наконец речь завершилась, тело торжественно отнесли в склеп, засунули в свежевыдолбленную нишу и отправились на поминальный обед. К счастью, традиции целовать покойника здесь не водилось, что позволило Любане избежать совершенно ненужных волнений. И без того она едва держалась на ногах и, судя по лицам и позам присутствовавших, больше всех переживала за Миральда.

По настоянию Корда в конце трапезы его величество официально объявил о невиновности принцессы Грэзиэны и о происках врагов, а также гарантировал дальнейшее покровительство. Естественно, Любе ничего не оставалось, как поблагодарить. И вот тут-то началась импровизация… незапланированная и малоприятная. Король выразил желание осуществить третий пункт «Соглашения о матримониальных намерениях», тот самый, который гласил: «Если по независящим причинам, как то: неизлечимая болезнь или смерть, принц Миральд Варокский не сможет заключить брак с принцессой Грэзиэной Дарийской, все его права переходят к главе рода Варокских». А поскольку они даже успели пожениться, логично будет повторить обряд, тем более что дева хороша собой и до сих пор невинна.

– Прошу прощения, ваше величество, – чуть не поперхнувшись от неожиданности, выдавил из себя Корд, – но ведь сейчас траур.

– Да, я понимаю, но наследника у меня теперь нет, а это дело серьезное, – насупил брови Базальд.

– Именно, – многозначительно проинтонировал главмаг. – Нарушивший святое правило рискует впасть в немилость богам, и тогда ни одна жена не поможет.

Король упрямо выпятил подбородок, но решил не настырничать, а то мало ли.