И снова здравствуйте!

Во-вторых, в сентябре нам с Алёнкой пришло приглашение на участие в заграничном марафоне. Недалеко. В Чехословакии. В Кошице… В прошлой жизни мы с любимой не один раз проезжали через этот небольшой городок. Ну по нашим меркам, конечно — так-то он в Словакии второй по величине… И, даже, несколько раз останавливались в нём на ночлег. Как правило, это происходило в конце августа или в начале сентября, когда мы, обычно, возвращались на машине домой из Греции. Но мне даже и в голову не приходило, что тут устраивают марафоны. Ан нет! Оказывается, марафоны здесь проводятся ажно с тысяча девятьсот двадцать четвёртого года. Более того — Кошицкий марафон считается старейшим в Европе! И вот на один из таковых нас с Алёнкой и пригласили. Несмотря на то, что по возрасту мы не подходили, потому как в марафоне, официально, можно было участвовать только с восемнадцати лет… Но тут сработали две вещи — во-первых, то, что Чехословакия, как и все остальные страны социалистического содружества, принимала активное участие в подготовке и медийной раскрутке Олимпиады-80. Ну, поскольку это была первая Олимпиада, которая должна была пройти в социалистической стране. А там, где в дело вмешивается политика — многие правила и запреты становятся неважны… И, во-вторых, свою роль, как выяснилось, сыграли те «корочки», которые нам вручил маркиз Самаранч. Дело в том, что они были нам вручены от лица то ли МОК, то ли Международной федерации любительского спорта, как сейчас именовалась IAAF, и, типа, их наличие официально делало нас полноценными спортсменами.

Так что, после нескольких собеседований в разных «органах», от КГБ и до ЦК ВЛКСМ со спорткомитетом на пару, нам эту поездку таки одобрили. А что, всё в тему — и соцстрана, и юные спортсмены из страны так активно готовящейся к Олимпиаде-80, и едем только вдвоём, то есть все остальные члены семьи остаются здесь. То есть какая-никакая страховка тоже в наличии… Ну и то, что я писатель так же сработало. Мол, меньше дурацких мыслей в голове будет. Потому как это музыканту или, там, балеруну за границей есть чем зарабатывать — их искусство вненационально и понятно любому, а писателю, который пишет исключительно на русском языке и не владеет в должной мере ни одним иностранным, нигде кроме как в СССР или, как минимум, в сфере влияния Советского союза, зарабатывать не получится. Потому что девяносто процентов русскоязычных проживают именно здесь… Причём, это не я так решил. Это мне так объяснили. Ну, то есть, не совсем объяснили — скорее намекнули, но о-очень прозрачно. Типа, Набокова из тебя, мальчик, точно не выйдет. Как ни старайся. А что-то более простое и менее талантливое на Западе ну совсем не нужно — своего подобного до жопы… Впрочем, с иностранными языками они не угадали. Я уже почти полгода как занимался с репетитором английским. Мне ж поступать! И именно на языковый. А с тем, как английский преподают в советской школе — туда лучше не соваться. Бесполезняк! И это ещё я сейчас учился в нормальной школе с приличными учителями. В прошлый раз нам английский преподавали кто только не попадя — от биологички до старшей пионервожатой. Более-менее хорошая учительница пришла только классе в восьмом… Так что пришлось договариваться с репетитором.

Моя репетиторша — Майя Аверьяновна оказалась дамой весьма строгой. Ну реально шаг вправо/шаг влево — расстрел. Так что гоняла она меня как сраного рекса… Но зато я, к настоящему моменту, уже начал как-то разговаривать на английском. Сейчас у нас во время занятия с ней русский язык вообще не применялся. Даже её просьбы принести воды или мои — отлучиться в туалет, были только на английском. И ничего — справлялся… Более того где-то с месяц назад я рискнул попытаться перевести на английский одну из своих любимых песен: «Вспомните, ребята!» Сухарева и Берковского. Её для меня в прошлой жизни доча выучила. И исполняла очень проникновенно. А я сидел, слушал, и, временами, пускал слезу… Дело в том, что к тому моменту, как я её услышал, у нас «ушла за грань» почти четверть нашего курсантского батальона. Первые погибли ещё в первый же год после выпуска, в Афгане, потом был Сумгаит и Баку, затем Таджикистан, две Чеченские. Вот меня и проняло. Вспомнил всех, кто ушёл, наш курсантскую жизнь, ну и того… Я эту песню потом наизусть выучил. А уже здесь — вспомнил, подобрал аккорды и потом исполнял деду и его друзьям, когда они собирались на двадцать третье февраля и девятое мая. Да и для танкистов тоже пел… Ну а тут вот загорелось перевести. Криво-косенько, конечно — потом Майя Аверьяновна, считай, почти половину слов наисправляла, но, несмотря на это, в общем и целом мою работу одобрила. Хотя, скорее, как метод языковой тренировки, а не как полученный результат… Как бы там ни было — английский у меня уже довольно неплохо сдвинулся с мёртвой точки.