И снова здравствуйте!

И только уже вечером, в программе «Время», я неожиданно узнал, что мне, оказывается, вручили удостоверение спортсмена-марафонца. Причём сделал это сам Виталий Георгиевич Смирнов, член Международного олимпийского комитета от СССР и заместитель председателя оргкомитета Игр XXII Олимпиады 1980 года в Москве. Он был одним из тех двух мужиков, которые держали ленточку. А вторым, которого я принял за армянина или еврея оказался… слава богу я сидел, а то бы точно упал — Чрезвычайный и Полномочный посол королевства Испания в Москве, а также вице-президент Международного Олимпийского комитета маркиз Хуан Антонио Самаранч! Он нам тоже что-то там вручил. Уже, вроде как, от Международного Олимпийского комитета. Или ещё какой-то международной спортивной организации. Но что именно я не запомнил… Н-да, похоже, несмотря на то, что забег состоялся девятого мая и был, типа, посвящён юбилею Победы, «наверху» решили придать ему больший крен именно в рекламно-спортивную составляющую. Мол, нам не просто так доверили провести Олимпиаду, а заслуженно — смотрите все, у нас тут даже школьники марафонские дистанции бегают… Вот интересно — пока я занимался спортом сам по себе, жилы рвал, старался, носился высунув язык из одной секции в другую, то всё время болтался где-то там, внизу, никому не интересный. Ну, если только, как объект для манипулирования и шпыняния… Но стоило вокруг моей деятельности появиться некоторому «политическому», ну, или, скорее, пропагандистскому «душку», так рядом начали такие фигуры возникать и такие дела разворачиваться — что меня нынче оторопь берёт!

Впрочем, похоже, это вообще стандартный вариант. А лозунг: «Спорт вне политики» — действительно всего лишь лозунг, ни на что реально не влияющий. Политика рулит! Я ведь прекрасно помню как наших спортсменов наотмашь мочили за «лютый допинг» при том, что число американцев с англичанами, которым та же самая WADA выдала разрешения на те же самые допинговые препараты вполне официально — превышало число всех наших, против которых хотя бы выдвигались обвинения, в разы! Есть в правилах WADA такая иезуитская формулировочка «в терапевтических целях». Мол больные они шибко, эти спортсмены, и помереть могут если лекарствами не зальются. Надо войти в положение… А то, что эти лекарства на две трети состоят из того же самого допинга, за который других спортсменов дисквалифицируют направо и налево — не имеет отношения к делу. Что назначил врач — то спортсмен и пьёт. А все неудобные вопросы просто не замечаются. Не слышат их…

Я вздохнул и, отвернувшись от зеркала, принялся одеваться. Кроссовки, брюки, джемпер, кожаная куртка — пришлось раскошелиться и обновить прикид. У фарцы. Увы, в двухсотую секцию ГуМа меня никто за ручку не привёл и не махнул широким жестом — мол ни в чём себе не отказывай. Так что пришлось распотрошить сберкнижку и ухнуть на обновки почти тысячу рублей. Одни кроссовки стоили сто двадцать. А Алёнкино джинсовое платье потянуло почти на двести. Но деваться было некуда — за границу едем. Или, как тут некоторые говорят: «В заграницу». А у советских собственная гордость…

Тот забег, который я придумал, скорее, в качестве инструмента продвижения своей первой книжки, неожиданно и как-то резко изменил мою жизнь. Я никогда не собирался профессионально заниматься бегом. Да и вообще бегать начал больше для того, чтобы прокачать то своё ощущение энергии. Впрочем, пока это у меня не очень-то и получилось. Так, кое-какие сдвиги были, но не больше. А в прошлой жизни я бегать не любил. Совсем. Да и в этой я не столько полюбил именно бегать, сколько то ощущение, когда меня наполняла энергия. Оно же, отчего-то, лучше всего приходило даже не с занятиями ушу, а именно с бегом… А после забега к «пушке» мою жизнь вообще взяло, да и, махом, развернуло так, как я даже и думать не смог. И чего из всего этого выйдет пока было непонятно…

Во-первых, про нас сняли фильм. Документальный… Ну, не совсем про нас, а, в целом, про то, как страна готовиться к Олимпиаде-80. Но про нас с Алёнкой там было очень много. Чуть ли не треть фильма… Она, кстати, в кадре больше молчала и улыбалась. И почти никто не догадывался, что она при этом жутко злилась. Моя любовь никогда не хотела становиться публичной фигурой, а тут на тебе — и интервью берут, и на экран тянут… Но от её присутствия фильм, несомненно, выиграл. Она всегда была симпатичной, в прошлой жизни многие сравнивали её с Клаудией Кардинале и-и-и… не сказал бы, что в пользу итальянки. Но тогда я познакомился с ней, когда ей было уже двадцать два и она перешла на последний курс МГРИ имени Орджоникидзе. Сейчас же ей было только пятнадцать. И в настоящий момент, возможно, ещё и благодаря спорту, она больше напоминала не Клаудию Кардинале, а Жизель Оливейру. Этакий худенький, обаятельный кузнечик с огромными глазами… Так что присутствие в кадре подобной красотки фильм явно украсило.