И снова здравствуйте!

Когда я, обожравшись, отвалился от стола, дедуся внезапно встал и, выйдя из кухни, через минуту вернулся обратно с очень красивым аккордеоном в руках. Я помнил его. Это… произведение искусства дед так же привёз из Германии. Нет, не в качестве трофея. Войну дед закончил в Румынии. При короле Михае, ага. А в Германию он попал уже в пятидесятых. После Военного института. И как немец. Ну, то есть, будучи там он числился немцем и ходил в немецкой военной форме. Потому как работал в советско-германском акционерном обществе «Висмут», которое занималось добычей урана на территории ГДР. Рудники, кстати, заложили ещё при Гитлере, ну а после поражения Германии всё это попало в руки советской оккупационной администрации. А затем было организовано то самое советско-германское акционерное общество… Кстати, он довольно быстро в этом, так сказать, «наблатыкался». Ну в изображении из себя немца. Дедуся рассказывал, что, по роду работы, ему приходилось сталкиваться с нашими, советскими солдатами и офицерами, проходящими службу в ГСВГ, так при этом все были уверены, что он либо из антифашистов, эмигрировавших в СССР ещё до войны, либо просто провёл много времени в плену. Оттуда, мол, и знает так хорошо русский язык. То, что он просто переодетый в немецкую военную форму русский, не понял никто… И вот за время этой командировки дед и прикупил довольно много всяких полезных либо просто красивых вещей — посуду, фарфоровые статуэтки, швейную машинку с ножным приводом для бабуси, механическую пишущую машинку немецкого производства с но русской раскладкой. Именно на ней, кстати, я в прошлой жизни и «набивал» свои первые рассказы. Ну, когда только-только вставал на, так сказать, писательскую стезю… А также вот этот аккордеон.

— Вот, Рома, — сказал дед, аккуратно ставя красный музыкальный инструмент с блестящей позолоченной отделкой, вкусно пахнущий кожей на кухонный стол. — Дарю. Заслужил!

Я уставился на аккордеон. М-дам… В прошлый раз так же произошло нечто подобное. Дед подарил мне аккордеон, а потом нанял старшину-сверхсрочника из полкового оркестра для того, чтобы тот научил меня играть на нём. Подаренный аккордеон оказался для меня слишком велик, поэтому пришлось покупать мне ещё один. Поменьше. И учиться уже на нём. И лишь через несколько лет я вырос настолько, что смог начать осваивать подаренный… Играть я научился. И ноты читать тоже. Старшина-сверхсрочник из оркестра записывал мне разные простенькие песенки, вроде «Как под горкой под горой…» которые я должен был разучивать самостоятельно. Но всякие другие премудрости типа сольфеджо, теории и истории искусств, музыкальной литературы и всего такого прочего — прошли мимо меня. Так что основательно с классикой я начал знакомиться только в середине нулевых, после путешествия в Австрию.

Знаете, когда едешь на туристическом автобусе под Венскому лесу под звуки вальса Штрауса под названием «Сказки Венского леса», включенного экскурсоводом, это, как-то само собой создаёт просто непередаваемое созвучие музыки и души, после которого мгновенно появляется интерес к классической музыке… Так что отсутствие системного музыкального образования я решил считать очень большим недостатком, который, раз уже жизнь предоставила мне вторую попытку, собирался непременно его устранить.

— У тебя будет индивидуальный учитель, — продолжил между тем дедуся. — Я договорюсь.

Я ещё раз окинул взглядом аккордеон, а затем перевёл взгляд на деда.

— М-м-м… дедусь, спасибо, но-о-о… не надо мне индивиального учителя, — тут я специально сделал ошибку. Мне, конечно, уже шесть лет, но произносить с налёта столь сложные слова — однозначно палиться. Нет, я мог — губные мышцы были уже достаточно развиты, чтобы я был способен озвучивать подобные слова, но пока лучше эти свои способности демонстрировать очень дозировано. Я и так, даже по открыто демонстрируемому набору навыков и умений, опережал своих одногодков на год-два — и большего не надо. Опасно!

— Почему? — удивилась бабуся.

— Просто… у нас один мальчик в бассейне в музыкальную школу ходит. И я тоже хочу, — я добавил в голос просящие ноты. — Там ведь не только на гитаре учат играть… ну, то есть, он ходит на гитару. Ну и я бы тоже хотел… Там ещё про всяких композиторов рассказывают — где жили, когда, чего написали, а ещё их произведения на патефоне ставят чтобы слушали. Это ж интересно! А ещё там их учат играть не только по одному, но и всех вместе. В ансамбле, — я разулыбался, поскольку знал, что улыбка у меня очень обаятельная. Из-за ямочки на щеке. Мне об этом многие говорили. Ну, в смысле, в прошлой жизни. А уж сейчас, в сочетании с симпатичной детской мордашкой… — А давай я так же на гитару пойду? И мы тоже будем играть с тобой вместе. В ансамбле.