И снова здравствуйте!

Дед, слегка нахмурившийся, когда я начал возражать, задумался. Он аккордеон освоил самоучкой, на слух, подбором. И потому умел играть на нём всего три-четыре песни. Одну я запомнил на всю жизнь. Она называлась по первой строчке: «Когда б имел златые горы…». Бабуся рассказывала, что именно этой песней дед её и покорил. Это произошло в сорок первом, когда дедов батальон стоял на постое в той самой деревне на полпути к Москве, в которой до сих пор жили мои прадедушка и прабабушка. Дедуся к тому моменту уже получил младлея, а медаль у него была ещё с финской. Вот такое убойное сочетание, вкупе с музыкальным талантом и лихим взглядом синих, рязанских глаз поразило юную девятнадцатилетнюю учительницу, едва успевшую перед самой войной закончить педагогический техникум, в самое сердце…

— Значит в музыкальную школу, говоришь? Знаешь где она расположена?

— Нет, но я спрошу. В понедельник.

— В понедельник тебе в школу. Первое сентября же — забыл? — усмехнулся дедуся.

— Но это же только с утра. А после обеда я опять в бассейн.

— После соревнований отдохнуть лишний денёк не хочешь? — нахмурилась бабуся.

— Так завтра и отдохну, разве нет? — удивился я.

— Ну так обычно у тебя два дня отдыха на выходных, а в этот раз всего один получается — воскресенье, — пояснила свою мысль бабуся. — А на соревнованиях ты сильно выложился. Я же видела, как ты после последнего заплыва из воды вылез. Тебя ж едва не качало.

— Да тоже мне… — я фыркнул и махнул рукой. — Когда там уставать-то было? Два раза меньше, чем по одной минуте сплавал. А тренировка-то полтора часа идёт! На ней часто и куда больше уматываешся.

— Ладно, раз не устал — иди погуляй, — добродушно усмехнулся дедуся.

— Ага! — я спрыгнул с табуретки и, заскочив в комнату, чтобы прихватить парочку шариков от пинг-понга, выбежал во двор. Я их теперь постоянно в руках таскаю. И давлю. Они у меня типа эспандера. Ну, чтобы пальцы качать, да и кисть в целом. Тут главное правильно давить — равномерно по всей поверхности. Если пальцем в одну точку — то очень легко сломать. А они сейчас — большой дефицит. Ну как и многое другое…

Во дворе было довольно людно. Я с тоской оглядел толпу малышни, ковырявшейся в песочнице и оккупировавшей качели, и побрёл в сторону горки. Нет, не пластиковой с «безопасными» фиксаторами и головками болтов, закрытыми пластиковыми крышечками, а обычной — здоровенной и деревянной, сделанной из досок. Если рухнуть с верхней площадки — так и шею свернуть можно. Даже взрослому. У неё ж высота за четыре метра! А рухнуть можно было запросто. Потому что на перилах, ограждающих эту самую верхнюю площадку, сейчас расселось человек шесть пацанов возрастом восьми-девяти лет.

— О-о, Ромыч, давай к нам! — заорал Зёма, мой дворовый приятель. Я махнул рукой в ответ и, прибавив хода, двинулся в сторону горки. Мимо моего так на этот раз и не случившегося друга, который сейчас как раз самозабвенно раскачивался на качелях, не обращая на меня никакого внимания. Увы, подружиться с Колькой, как это было в прошлой жизни, у меня не получилось. Дело в том, что я почти сразу же вышел на, так сказать, более старший уровень общения. То есть меня довольно быстро приняли в свой круг мальчишки на пару, а то и тройку лет постарше. Да и мне с ними было общаться заметно интереснее, чем с ровесниками. С натяжкой, конечно, поточу что они всё равно оставались для меня детьми, но… общие темы были. Многие из них, как и я, уже занимались в секциях, а поскольку все поголовно уже были школьниками, то с ними можно было пообсуждать и трудности освоения арифметики и письма. Так что темы у нас имелись. В отличие от малолеток, к каковым и относился Колька…

— Ну чё, как? — поинтересовался Зёма, солидно пожимая мне руку.

— Да нормально, — я пожал плечами. — Второе место.

— А чё не первое? — тут же влез Козя, мелкий парень из соседнего двора старше меня на год, но при этом почти на голову ниже.

— Ну, так получилось, — я пожал плечами, а потом насмешливо покосился на него: — Но ты можешь попробовать сделать лучше. У нас в бассейне через две недели новые соревнования. Приходи. Станешь первым — сам тебе поаплодирую.