И солнце не зайдёт (СИ)

   - Похоже на кувшин, - пригляделась Элена, не поднимая ничего с земли: крови вокруг было разлито в избытке.

   Вот кухарка,

   Вот звонарь,

   Капеллан

   И пономарь.

   - Готов поспорить, погреб целый день настежь, - Хоаким окинул взглядом низкий свод и ряды бочек.

   - Даже спорить не нужно, - ответил Карл. - Никогда не любил вино. Кровь винограда...

   - Самое время порассуждать о вкусах, - пожаловалась в пустоту Изабелла. Она постоянно следила за дверью - не окажутся ли они в ловушке?

   - У меня к тебе другое предложение, - мягко обнял её супруга дон Альварес. - Есть поверье, что с плотью и кровью убитого убийца перенимает и свойства жертвы...

   Карл подозрительно смотрел на Хоакима.

   - Можно перенимать и чувства, и память. Так говорят.

   Вот цирюльник

   И прасол,

   Вот придворный

   И посол.

   - Говори быстрее, прошу, у нас мало времени.

   - Боюсь, моя просьба покажется... неприятной. Попробуй мозг этой несчастной девушки, и возможно, перед твоим взором предстанет то, что она видела перед смертью...

   - А почему бы вам самим не отведать? - вскинулся Карл. - У вас больше опыта.

   - Мои инстинкты притуплены, а твои - свежи и остры. Ты когда-нибудь пробовал сырую рыбу? Ты ровно ничем не рискуешь.

   Где-то он это уже слышал.

   Но в некое мгновение торг показался слишком мелочным перед лицом долга, и Карл двумя пальцами принял розовый склизкий кусочек из руки Хоакима.

   Хочешь выше -

   Ну изволь:

   Королева

   И король.

   - Я не могу на это смотреть! - возопила Изабелла и бросилась вон из погреба. - Лучше стать жертвой, чем палачом! - донёсся эхом её трепетавший в страдании голос.

   Карл зажмурился - и проглотил. На ощупь языку и нёбу было неприятно - но в целом даже вкусно. Он прежде пробовал варёный костный мозг - и не нашёл большой разницы.

   Элена и Хоаким выжидающе на него смотрели - как смотрит охотник: купилась ли дичь на приманку.

   Ему нечего было поведать.

   Он съел ещё кусочек.

   - Вот мы глупцы! - тряхнул головой дон Альварес - и тут же прижал ладони к воротнику: не разошлась ли шнуровка.

   - Так что ты хотел сказать? - жена проверила его шею и, успокоившись, перевела дыхание.

   - Думают же сердцем, - блеснул улыбкой Хоаким.

   - Точно, - растаяла дона Элена и извлекла из пышных складок верхней юбки топор мясника.

   Папа Римский,

   Наконец,

   И у всех

   Один конец.

   - Ешьте сами, изуверы! - Карлос прижал ладони ко рту и повторил путь Изабеллы.

   С самой Изабеллой он столкнулся в дверях.

   - Я видела, - громко шептала она. - Я шла мимо людской, и там все служанки ужинали, и отогревались у камина, и жаловались, что выбежали неодетыми. И только одна сидела поодаль и ничего не ела, и рубашка её залита как будто бы вином.

   - Похороните несчастную, - приказал Карлос Альваресам. - Изабелла, скажи, что я приказываю ей немедленно прийти ко мне. Не подходи сама, пусть ей передадут. Если это она, то она поймёт. А ты закройся у себя.

   В отсутствие жены и родственников он подготовит всё. Тут нужно-то - свеча и кувшин масла. И покрепче держать. Они сгорят вместе - но так даже лучше.

   Не ищи

   И не гони,

   Лучше в зеркало

   Взгляни.

   - Ваше величество, вы изволили меня звать... - девушка робко присела и осталась стоять на пороге, потупившись.

   Карл отвлёкся от масляной лампы и положил щипцы.

   - Подойди.

   Девушка переступила с ноги на ногу, стуча старыми башмаками - и нерешительно двинулась в глубь комнаты. Канделябр на потолке и масляная лампа на столике у окна украшали мягкими бликами гладкий пробор и выставляли напоказ засаленную горловину у рубашки и старые пятна на рукаве.

   На миг король засомневался.

   Но в складках рубашки - на груди - что-то блеснуло. Синим огоньком.

   Бегать полно -

   Сядь и жди.

   Кто не понял -

   Выходи.

   - Красивая брошь. Откуда она у тебя?

   - Это моя, - узенькие, но грубые ладони метнулись к груди. - Вы думаете, я украла? Я не крала. Мне чужого не надо, - она подняла на него глаза. - Мне нужно всего лишь вернуть своё.

   - Далёкий же путь ты проделала, - Карлос взял лампу.

   - Далёкий, - согласилась девушка, склонив голову набок. - Никто не уважает беззащитных женщин - у вас в Испании. То ли дело в моё время...

   - Ты ждёшь жалости? - Карл шагнул к ней.

   - Вы как никто должны понять меня, - повела бровями девица. - Нас, мертвецов, не уважают. Живые думают, им всё позволено. Думают, что они вечны. А потом оказываются среди нас.

   - Да, нашей участи не позавидуешь, - кивнул король. - И я понимаю твой гнев...

   - Тогда помоги мне, - она сократила расстояние ещё на шаг. - Вместе мы горы свернём. Нас все будут бояться, - она поправила выбившиеся волосы и провела рукой по лицу.

   Белизна её стёрлась, на смуглых щеках появилась татуировка. Чёрные глаза заметили изумление, полные губы насмешливо приподняли один уголок.

   - Я ведь не просто женщина, мне многое подвластно, - мониста заблистали в свете лампы - на расстоянии вытянутой руки.

   Звякнул браслет на ноге - ещё шаг.

   - Многие знания - многие печали, говорят у нас.

   - Это придумали невежды, - белозубая улыбка.

   Подметая паркет ярко-синей хламидой, берберка подошла к нему вплотную:

   - Видишь, я с лёгкостью меняю облик. Могу изменить и твой. Или от красоты здесь тоже принято страдать?