И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 - Так это сухо и есть, ваше… Сера… Сергий, — вопреки очевидному обвела рукой окрестности Находка. — Октябрь–батюшка понимает ведь, что если земля иссохшая под снег уйдет, то корешки повымерзнут. Вот мелкий дождик, такой, как этот, тут и балует. А ливней — нет, не бывает.

 - И это радует, — кисло вздохнула царевна. — А то мало тут нам деревьев на пути поваленных — как по ипподрому идешь: не идешь, а прыгаешь — так еще и грязюки не хватало…

 - И впрямь, деревьев много лежит… — забеспокоилась вдруг октябришна. — И ведь не сухостоины, хорошие, живые деревья–то… Неужели опять…

 Метрах в десяти, в той стороне, куда они направлялись, вдруг раздался стон, треск падающего ствола и слюнявое хрустящее чавканье.

 Серафима выхватила меч и выступила вперед, загораживая собой спутников.

 - Что это? — одними губами спросила она у Находки.

 - Кажись, древогубец, — так же беззвучно отозвалась та. — А почему мы шепчемся?

 - Услышит?

 - Пускай, — с облегчением махнула рукой октябришна. — Он людей не трогает, ваше… Сер…р–р–р…ргий. Только деревья. Когда его мало, он сухостой ест, стесняется. А вот когда размножится, то на старые лесины и смотреть не хочет, за добрый лес принимается. Гондыр этого шибко не любит. Серчает. Пока с ним справится, тот много деревьев погубить успевает.

 - А гондыр ваш людей трогает?

 - Кто из лесу ворочается, если его видел, говорят, что нет.

 Серафима хотела спросить, что сказали бы те, кто его видел и ворочаться больше никогда и нигде не будет, но все слова мгновенно вылетели у нее из головы при виде открывшейся через пару шагов картины.

 Над еще дрожащими резными бледно–сиреневыми листочками какого–то чрезвычайно перекошенного дерева, которое в прошлой жизни, наверняка, было планом лабиринта [84], склонился, обхватив ствол корнями, урча и причмокивая, толстый пень с черной корявой корой и торчащими в разные стороны короткими безлистными ветками.

 При звуке шагов он поднял рыло, вперился в них четырьмя бурыми сучками–глазками и от бока до бока растянул в омерзительной улыбке толстые красные каучуковые губищи [85].

 - Кыш, — сердито махнула на него рукой Находка, но тот лишь сделал губами неприличный звук, неуклюже повернулся и, похожий на отвратительного паука, заковылял к соседней эвкривии.

 - Это что же он, — возмущенно уперла руки в бока царевна. — Не успел одно доесть, пошел валить другое? Ну, я понимаю, если от голода, тут припрет — ветки жрать будешь, не спорю. Но вот просто так!..

 - Вот такие они, — болезненно, как будто это ее только что погрыз древогубец, поморщилась октябришна. — Один такой вредитель сколько дерев перепортит, пока его гондыр не словит…

 - Эй, оруженосец! — обернулась на Сайка Серафима. — А чего нам какого–то гондыра ждать? Меч еще не потерял? Айда, уконтрапупим гадину!

 Бывшего поваренка, а теперь — официального ассистента особы царской крови, долго уговаривать не пришлось.

 Через пять минут со зловредным пеньком было покончено — его щепки устилали грязным ковром всю землю в радиусе трех метров.

 - Ай да мы, спасибо нам! — улыбаясь, согревшись от энергичной работы, подмигнула оруженосцу царевна. — Молодец, малой! Топором–то тебе приходилось чаще орудовать, чем тесаком, а?

 - Ага, — смущенный похвалой, признался Саёк. — Дрова колол, туши рубил, иной раз с утра до вечера.

 - Заметно…

 - Пойдемте скорее, ваше… Сер–р…ргий, — потянула за рукав Серафиму октябришна.

 - А что? Мы до ночи не успеваем? — забеспокоилась царевна.

 - Да нет, не в этом дело… Вы древогубца убили.

 - Да. Ну и что?

 - Если другие это слышали, они со всей округи сейчас набегут, — встревожено распахнула глаза Находка.

 - Так ты же говорила, что они людей не трогают? — нахмурился Саёк.

 - Не трогают — значит, не едят, — пояснила, боязливо озираясь, кулинарные пристрастия гадких пеньков октябришна. — Но если человек одного из них порубил, и если другие услышали, то в лес ему ходу больше нет: найдут — затопчут и разорвут. Вот поэтому с ними только гондыр воевать и смеет. Его одного они боятся.

 - Спасибо за ценное, но запоздалое предупреждение, — несколько искусственно улыбнулась царевна. — Так напомни мне еще раз, чего мы стоим?

 - Сейчас пойдем, — закивала Находка. — Одну секундочку, ваш… Сергий… Сейчас только с направлением определюсь… Так… Хозяйка сказала, нам все время на север… Сейчас посмотрим… Сейчас, сейчас… Ага… Лишайник здесь… Сучки чаще тоже с этой стороны… Значит, север там, — решительно ткнула пальцем в нужную сторону октябришна.

 - Слушай, Находка, — не выдержала Серафима. — Я все понимаю, у вас тут ненормалия, и с этим ничего не поделаешь. Но север–то все равно у всех в одной стороне остается! Если лишайник здесь, ветки здесь, муравейник здесь, то север — здесь!.. — она размахивала руками во все стороны в подтверждении правоты своих слов, чтоб делало ее похожей на маленькую возмущенную ветряную мельницу.