И стали они жить-поживать

 И, как ни старался старичок в звездных одеяниях, нарушить или хотя бы просто потревожить его так и не смог.

 

 

 

 Начав утро, как всегда, с блиц–урока этикета Костею («Не шаркайте ногами, не держите руки в карманах, не зевайте, когда разговариваете с дамой, не наваливайтесь на предметы, не стойте, как столб проглотили»), Серафима торжественно, как это сделала бы на ее месте любая царица, воссела за конец стола, накрытый для завтрака.

 Костей хлопнул в ладоши, и из дверцы в темной стене выскочила рыба в белом халате, с белым колпаком на голове и с подносом в плав… руках.

 Царевна подавилась собственным аппетитом.

 - Эт–то… что?

 Костей удивленно окинул окрестности взглядом в поисках необычного предмета, способного вызвать изумление его пленницы, но не нашел, и перевел вопрошающий глаз на Серафиму.

 - Что — что?

 - Вот это. На что я бы показала пальцем, если бы не мое хорошее воспитание. Нечто. Ихтиологического происхождения.

 - Ихтио… чего?

 - Вот этот ерш с руками, ваше недогадливое величество! — не выдержала царевна.

 - А что с ним? — непонимающе захлопал глазом царь. — Халат чистый, колпак отглаженный, поднос серебряный–я сам лично проверял. Шеф–повар его своими руками выпорол два раза: вчера вечером и сегодня утром, чтобы он ничего не напортачил, поэтому ведет себя он смирно и молчит, как ему положено. В чем проблема, я не понимаю?

 «Ах, выпорол. Ах, своими руками," — угрюмо прищурилась Серафима. — «Ну, хорошо, милейший работник кнута и поварешки. Я это запомню.»

 - Ваше величество, — повернулась она к Костею и сделала брови домиком, — проблема в том, что во время завтрака я рыбу только ЕМ. Рыба, ПРИСЛУЖИВАЮЩАЯ за завтраком, для меня полностью и целиком неприемлема.

 - А–а, — поморщился царь. — Это опять ваша тонкая натура. Сначала служанка, потом этот мальчишка… Кажется, я понимаю, чего вы хотите. Но это невозможно. С вашим появлением во дворце количество людей, похожих на обычных, с улицы, стало стремительно увеличиваться.

 - Стремительно? — возмутилась Серафима. — Одна горничная!

 - А раньше не было никого! А сейчас вы хотите, чтобы их стало двое! Это в два раза больше, чем было!

 - Да. Хочу. Пожалуйста?

 Услышав от гордой пленницы волшебное слово, противостоять которому иногда не мог даже он, Костей растерялся, покривился, пожал плечами и кивнул:

 - Ну, хорошо. Только для вас. Но в последний раз. Потому что такими темпами, дорогая царица, у меня замок скоро ничем не будет отличаться от проходного двора какой–нибудь трущобы. Для Елены Прекрасной я могу пожертвовать многим, но не системой безопасности, над которой трудился полвека. Везде шпионы, везде заговорщики, везде предатели. Доверять нельзя никому и никогда. Советую и вам это запомнить, ваше доверчивое величество. Эй, ты, — обратился он к поваренку. — Поставь поднос на стол и подойди ко мне.

 Тот кинулся исполнять приказание.

 Костей легко щелкнул пальцами, вспыхнул Камень, и поваренок охнул и схватился за голову.

 За человеческую голову.

 - Сгинь отсюда, уродец, — брезгливо махнул рукой царь, и мальчик бегом, пока его величество не передумало, кинулся туда, откуда появился пару минут назад рыбой.

 - Спасибо, — опустив глаза, чтобы царь не прочитал в них ее настоящих чувств, проговорила Серафима. — А теперь приступим к трапезе. Вы, насколько я поняла, больше не используете свою магию, чтобы накрывать и подавать на стол?

 - Нет, — сухо подтвердил Костей. — У меня за эти дни накопилось много работы, и я экономлю силы.