И целой жизни не жаль (СИ)

Ночью перенервничавшего Мирана мужья обнимали в четыре руки, каждый думал о том, как хрупко и бесценно счастье в этом мире и как сложно удержать его в руках. Даред уже не представлял себе прежней жизни без этой замечательной связи, которая давала так много всем троим. Миран вообще не понимал, чем супружество в мире Дареда отличается от простого сожительства. Правами на имущество? Так человек спокойно мог оставить его любовнику, вписав в наследство. Внебрачными детьми? Так в цивилизованном обществе бастардов признают по желанию родителей в любой момент. В общем, Миран искренне недоумевал, зачем нужна эта бумажная волокита, если между супругами ничего не менялось, не появлялось той особой связи и безграничного доверия, что так зацепило Дареда с самого начала. Гелла же, рожденный и воспитанный здесь, подобными вопросами не задавался, он просто знал, что свое сокровище будет защищать до последнего вздоха. Оба мага переживали за беззащитного мужа, ломали голову над тем, каких еще амулетов навешать, чтоб подстраховаться в следующий раз. А в том, что он будет, этот следующий раз, ни один из них не сомневался - слишком уж желанным сокровищем для разного рода развратников был Миран.

Два дня, оставшиеся до приема у императора, пролетели быстро. Даред учился, даже дома не расставаясь с книгами по магии, не забыв и злосчастную брошюрку про бытовую магию, которой подкалывал его муж. Гелла быстренько организовал переезд в свое имение и теперь занимался любимыми заботами, не выпуская Мирана из поля зрения и отправляясь с ним по делам, если нужно было. Миран занимался расстановкой вазочек с конфетами по дому и переоборудованием выбранной для своей мастерской комнаты - он никогда не жил здесь раньше, потому пришлось сначала обустроиться на новом месте.

Про увлечение Мирана - отдельная история. Когда вдруг оказалось, что жизнь потеряла смысл, одинокий мужчина стал слоняться бесцельно по дому, поедая себя горькими мыслями, потихоньку превращаясь в нелюдимую тень. Мать с отцом, почти не появлявшиеся уже в свете (заслуги генерала Данале перед Империей позволяли такую вольность), схватились за головы и задались целью расшевелить любимое чадо, зачахшее от горя. В последнее время много путешествовавшие, родители Мирана насобирали дома целую коллекцию необычных вещей и книг, в том числе и с картинками, которые, попадаясь под руку тоскующему мужчине, могли ненадолго развлечь его. Через некоторое время он немного ожил, стал сам выписывать журналы из столицы, интересоваться светской жизнью, которую добровольно покинул, переехав в глушь - ведь там еще оставались люди, которых он по-прежнему считал друзьями и за жизнями которых ему хотелось наблюдать, пускай и издалека. А потом случайно увлекся интересным делом. Никто не заметил, в какой момент это случилось, но поместье Мирана родители покидали со спокойной душой, поняв, что новое увлечение со временем залечит тоскующее сердце, пускай и останется шрам.

Перелистывая как-то журнал с новостями и разглядывая картинки, на которых давние знакомые и новые лица при дворе императора позировали по одному или в компаниях для украшения статей, Миран вдруг начал рассуждать, кто и как одет, элегантно или полная безвкусица - модные журналы стопочкой лежали рядом. Взгляд зацепился за одно лицо, не сказать, чтобы красивое, да и немолодое к тому же, но как человек архана Лилья была замечательной, и оттого Мирана опечалило такое небрежное отношение к одежде, лишь подчеркнувшей возраст и чересчур большой нос арханы. Он несколько дней вертел в руках журнальную вырезку, пока не понял, что именно на картинке не так - у этой дамы была дурацкая шляпка. Модная, да, но совершенно не подходившая ей. Миран более осмысленным взглядом прошелся по имению, отметил забавные вещицы, которых родители натаскали полный дом, свалил все в одну кучу и начал творить. Только через две недели он наконец успокоился, когда держал в руках изысканную шляпу с элегантным изгибом полей, украшенную тунгусскими перьями, серыми с черной крапчатой окантовкой, и редким зеленоватым, как раз под цвет глаз, жемчугом - теми самыми необычными вещицами, привезенными матерью с островной части Империи. Такая шляпка точно подошла бы архане Лилье, казавшейся Мирану кем-то вроде доброй тетушки Савильи, матери кузена Тамару - эта шляпка точно скрыла бы заметные мимические морщины на лбу и оттеснила взгляд от непропорционально большого носа.