И ты познаешь любовь

– Сереженька, это ты! – задыхаясь от бега, радости и волнения, воскликнула седая мать и бросилась к сыну. – Какое счастье! – сил не было, и она беспомощно повисла на руках Сергея.

– Ма-ма… – Сергей подхватил Марию Петровну на руки и осторожно, как самую дорогую ношу, посадил на стул. – Что с тобой, мама?

– Сердце… что-то сдавило… дышать нечем, – Мария Петровна прижала руку к груди, лицо ее перекосила болезненная гримаса.

– Маша, помоги мне, – выкрикнул Сергей.

Девушка бросилась к Светловой.

– Мария Петровна, сделайте глубокий вдох и на миг задержите дыхание. Так… А теперь медленно выдохните. Хорошо. Повторите еще раз. Глубокий вдох и медленный выдох, – Маша повернулась к Сергею. – Принеси стакан воды. Вода в графине на кухне.

– Мария Петровна, выпейте воду маленькими глотками, не спеша, – Маша протянула Светловой стакан. – Вот так, хорошо.

– Спасибо, Маша, – через минуту тихо произнесла Мария Петровна и с благодарностью посмотрела на девушку. – Кажись, отпустило. Сынок…

– Я здесь, мама, – Сергей наклонился и нежно обнял мать.

Маша, тихо ступая, чтобы ненароком не прервать задушевный разговор матери и сына, принесла из кухни чай, заваренный из свежих листьев смородины, земляничное варенье и серые баранки, купленные в сельпо, а сама скромно устроилась на стуле у двери. Сергей зачерпнул из блюдца маленькой ложкой душистое варенье и запил его крепким чаем. Мария Петровна с нежностью смотрела на сына и время от времени гладила его по волосам, точно хотела удостовериться, что Сергей с ней, он рядышком. За два часа беседы она успела рассказать ему обо всем, что произошло за время его отсутствия, – как в семье, так и в деревне. Известие об Ольге, которую фашисты угнали в Германию, было полной неожиданностью для Сергея и поразило его в самое сердце. О гибели братьев и отца он узнал из писем матери еще в 1943 году.

– Ольга… Ольга, – горестно прошептал Сергей, сжимая кулаки.

Мария Петровна глянула на сына сквозь слезы и тяжело вздохнула.

– Сынок, а как вышло, что я получила известие, будто ты пропал без вести? – после некоторого раздумья спросила Мария Петровна. По всему было видно, вопрос этот давно не давал ей покоя.

– В феврале 1944 года командир части послал меня в разведку. Вместе со мной пошли рядовые Павел Степанов и Николай Фигурнов, – задумчиво начал свой рассказ Сергей. – Необходимо было выяснить место расположения немецких вой ск и их численность. Шли, как всегда, налегке: автомат, пара гранат на брата и никаких документов в карманах гимнастерки. Так уж принято у разведчиков.

Мария Петровна не шевелилась. И хотя ей страстно хотелось прижать к себе дорогую головку сына и осыпать его лицо бесчисленными поцелуями, она сумела побороть в себе это желание.

– Мы прошли полпути, как вдруг нарвались на засаду. Нас ждали, это было бесспорно. Николай Фигурнов, веселый жизнерадостный парень, предложил отвлечь внимание немцев на себя, чтобы дать нам возможность уйти из засады. Это был хоть какой-то шанс выполнить задание, и поэтому после некоторых колебаний я согласился. Фигурнов бросился вперед, а мы со Степановым залегли в овраге. Мы видели, как Фигурнов, утопая в снегу, пробирался от одного дерева к другому. При этом он что-то громко выкрикивал и делал одиночные выстрелы, отвлекая внимание на себя. Немцы заглотили наживку и стали преследовать его, автоматные очереди следовали одна за другой. Вскоре силуэт Николая скрылся за могучими стволами сосен и елей, и лишь глухие выстрелы время от времени раздавались в лесной тиши. Мы выждали некоторое время, прежде чем решили продолжить путь. Что стало с Николаем, я так до сих пор и не знаю. Но, похоже, он погиб, уводя немцев в лесную чащу как можно дальше от нашего местонахождения. В лесу воцарилась тишина. Но вдруг мы услышали, как в нескольких шагах от нас скрипнул снег, затем еще и еще…

«Немцы… смотри, – со злостью прошептал Павел и досадливо сплюнул на снег. – Раз, два, три… – через минуту стал медленно считать он, крепко сжимая в руке автомат. – Черт, да их тут целая рота. Что будем делать, Сергей?»

«А разве у нас есть выбор?» – я передернул затвор автомата.

«Жаль… – Павел чуть прищурил глаза. – Как там у Некрасова: „Жаль, что в эту пору прекрасную жить не придется ни мне, ни тебе“».

«Не грусти, Паша. Светлое будущее увидят наши дети и внуки», – подбодрил я Степанова.

«Наши дети? – Павел сдвинул ушанку на затылок. – А есть ли они у тебя, эти дети?»

«Нет», – я покачал головой.

«Вот и у меня нет ни жены, ни детей, ни невесты. Поверишь, даже девушки не было. Я не имею ни малейшего представления о том, как это бывает… ну, словом… в постели с женщиной».

«Тогда пусть те, кто останутся в живых, их дети и внуки познают радость счастливого будущего», – оторвавшись от ствола дерева, выкрикнул я и дал короткую очередь, а затем бросился к кустам, видневшимся вдали.

Павел рванулся за мной. Вслед нам со стороны немцев не последовало ни единого выстрела.