И улыбнется счастье…

Она отдавала себе отчет, что теперь ее голос звучит немного высокомерно, насмешливо — и радовалась этому. «Нет на этой земле истинно байронических типов, — с некоторой грустью подумала она. — Только грубые подделки…

Впрочем, был ли и сам Джордж Гордон Байрон таким уж привлекательным?»

— А я думал, что вам прискучило мое общество, — с притворной грустью заметил бывший «байронический» тип. — Признаюсь, когда я вернулся и не обнаружил вас на месте, я изрядно огорчился.

«Интересно, а он умеет говорить нормально? Так, как подобает говорить Дыне», — подумала Алена.

И точно в знак протеста сказала:

— Не было причины… Мало ли что пожелает дама, милый мой друг… Дыня. Может быть, мне в туалет захотелось?

Он рассмеялся, но Алена разглядела во взгляде его глубоко посаженных глаз недоумение и обиду.

— Значит, вы расслышали, как меня иногда называют…

— Ну, что в этом зазорного? — Алене стало смешно. И немножко жаль этого провинциального бонвивана. Ах, как ему хотелось быть обольстительным!

— Меня вот называют еще со школьных времен Гнедая. Типа «кобыла». За мой рост манекенщицы. Тоже грустно, согласитесь. Может быть, нам стоит по этому поводу выпить на брудершафт?

Он удивленно посмотрел на нее. «Странная барышня, — пришло ему в голову. — То неприступна, как статуя Свободы, то наоборот — исполнена понимания и расположения».

— Сейчас? — спросил он.

Она смотрела вдаль. Он посмотрел туда, куда был направлен ее взгляд.

Высокий парень со светлыми волосами — вот куда она смотрела так пристально! Он его узнал. Конечно, именно этот парень был с ней в день их знакомства.

Правда, ему показалось тогда, что он куда более увлечен ее темноволосой подружкой, маленьким ангелом с кроткими глазами испуганной лани. Значит, наличествует банальный треугольник.

А Алена мысленно сравнивала их в этот момент, и сравнение было совсем не в пользу Дыни, потому что Митя и в самом деле был благородно красив. И от этого Алене было еще обиднее, и она еще больше ненавидела чертовку Виолетту, осмелившуюся отнять у Алены то, что принадлежало по праву только ей. «Еще посмотрим, кто кого», — подумала она, мстительно поджимая губы.

— Нет, с утра пьют только гусары и лошади, — ответила она. — Придется подождать вечера.

— Хотя бы сегодняшнего?

«Надо же, как ему не терпится, — подумала она сердито. — Нет уж, милый мой мальчик Дыня, придется тебе привыкнуть, что правила устанавливаю я!»

— У вас есть телефон?

— Конечно, — улыбнулся он.

— Так вот, я позвоню. Только запишите мне свой номер. Вот здесь. — Она протянула ему изящную записную книжку.

Дыня снова отметил про себя, что эта «невеста» выгодна. Она явно не стеснена в средствах. Значит — надо напрячь все силы…

— С удовольствием.

Она неодобрительно взглянула на его угодливо изогнутую спину. И невольно посмотрела в сторону Мити — с сожалением и грустью. Ах, ну отчего он просто терпеливо ожидает конца их беседы? Почему бы ему не подойти, не спросить, какого черта, собственно, она тут делает, в обществе этого придурка? Ничего, может быть, после сегодняшнего вечера он будет относиться к ней совсем по-другому!

— Я позвоню, — повторила она, выдавливая из себя улыбку. Сегодня.

И направилась к Мите, все еще надеясь, что он хотя бы поинтересуется, что было надо этому невыносимому Дыне.

Митя не спросил…

В этот день Виолетта поняла, что она намного старше Аськи. Сначала это ее удивило, но потом пришло новое откровение — возраст зависит не от количества прожитых лет, а ведь они с Аськой были ровесницами. От количества боли, обрушившейся на плечи.

Она еще обнимала Аську за плечи и гладила легонько по голове, удивляясь, что и волосы-то у подружки нежные и шелковистые, как у ребенка. Аська в ее руках успокаивалась, и Виолетта самой себе казалась уже мудрой, старой птицей. Вот она сидит и пытается спрятать от жизненного ветра птенца, прекрасно понимая, что никогда не сможет этого сделать. Уж куда правильнее научить этого птенца с ветром сражаться, да как?

Снова призвала она на помощь своего Карло Гонсало — как всегда, когда у самой не находилось слов.

— «И будет день, когда мой маленький ангел почувствует, как сильно притяжение земли… — тихонько процитировала она. — Он сложит крылья, потому что иначе — как попасть к этим зеленым лугам с облаков? Он бросится вниз, а я буду далеко… Ничем не смогу помочь ему! Ах, лучше бы я научил его сопротивляться желаниям и ветру… Ветру желаний».

Слова эти были грустными и разлились в воздухе печальным молоком, но, как ни странно, от этой печали стало легче и Аське, и самой Виолетте.

— До чего же нам вместе спокойно! — выдохнула Аська. — Ветка, что же я буду делать, если мы с тобой расстанемся!

— Почему мы должны расстаться? — удивилась Виолетта.

— Ну, ты станешь поп-звездой…

— И что? — усмехнулась Виолетта. — Если я и стану этим самым, вовсе не следует, что я стану сволочью и забуду своих друзей.

— А если ты выйдешь замуж? За какого-нибудь там нефтяного магната или местного олигарха?