И улыбнется счастье…

Тетя Катя говорила, а сама думала: «На что я мелю языком. Все одно — не понимает Люба моих слов. Сама с собой беседую». Она с жалостью смотрела на точеные черты Любкиного застывшего лица и все думала, прерывая себя на полуслове, поскольку мысли были грешные, недостойные! Такая Любушка красавица, ей бы жить, горя не зная, а случилась такая беда. И хотя их пастор сказал ей, что Любушка — избранница Господа, его невеста, а все ж таки хотелось тете Кате увидеть свою племянницу живой, веселой, сияющей, а не застывшим изваянием.

В дверь позвонили.

— Вот и Вполетка, — удивленно обернулась тетя Катя. — А ведь говорила, что придет сегодня поздно.

Она открыла дверь и удивилась. На пороге снова стоял тот мужчина, что уже приходил однажды к Виолетте.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуйте, — ответила тетя Катя. — А Виолетты дома нет. Она сегодня поздно обещала.

— Я к Любе, — проговорил он, отчего-то смущаясь. И повторил:

— К Любе.

Тетя Катя так удивилась, что даже не нашла слов, хотя в голове вертелось: «Экий подозрительный тип, ладно бы ему была нужна Виолетта, а Люба-то зачем ему? Она ведь…»

Он стоял и смотрел на Любу и словно бы глазами что-то ей говорил, и тетя Катя обернулась невольно, следуя за его взглядом. Обернулась — и глазам своим не поверила.

Люба сидела и смотрела прямо на вошедшего, именно смотрела, а не пялилась бессмысленно, как обычно. Губы ее слабо дрогнули, точно она хотела что-то сказать, но даже не это было удивительным. В Любиных глазах, на самом их донышке, рождался свет какой-то неземной, и в глазах Виолеттиного знакомого тоже был такой же свет, и они, пожалуй, могли бы молчать вот так еще долго. Потому что его свет разговаривал с ее светом, и никаких слов им не было нужно.

Тетя Катя тихонько вышла на кухню, чтобы им не мешать, налила себе чаю — просто так, не потому что она его хотела, а чтобы сделать какое-то простое и привычное физическое действие и успокоиться.

— Надо же, Господи, что в жизни бывает, — пробормотала она, глядя в темнеющее небо, и отчего-то улыбнулась. Наверное, от того, что невольно прикоснулась она к чуду или свет ее коснулся?

Тетя Катя ответа не знала, просто ей стало тепло и хорошо, и впервые она поверила, что у девочек ее все будет хорошо. А значит, будет хорошо и ей…

— Тетя Катя…

Она обернулась.

Он стоял на пороге кухни, робкий и нерешительный, напоминая мальчишку.

— Простите, что я вас так называю. Виолетта не сказала мне вашего отчества.

— Да ничего, — выдавила она из себя улыбку. — Тетя Катя — так тетя Катя.

— Я не знаю, как начать, — продолжал он, поднимая на нее глаза. — Вы вправе мне не верить. Но так получилось. Я полюбил вашу племянницу. И я прошу ее руки. Вы девочкам вместо матери, так я понял. Вам и решать.

— А сама Виолетта? — спросила тетя Катя.

Он еще больше сжался и переспросил совсем робко и тихо:

— Но при чем тут Виолетта? Я, конечно, поговорю с ней. Но мне кажется, что в первую очередь должна решать не она.

— Как же это? — всплеснула руками тетя Катя. — Мнение невесты…

Он понял, рассмеялся тихо и сказал:

— Нет, вы меня не поняли. Моя невеста не Виолетта. Я прошу у вас Любиной руки.

Асе казалось, что теперь, после разговора с Виолеттой, боль утихла. Нет, она не ушла еще совсем, да и может ли она уйти?

Но теперь она была уже не такой острой, и Виолетта делала все возможное для того, чтобы Аське стало легче, Хотя, — Ася это прекрасно понимала — Виолетта и сама очень остро переживала происшедшее. Ее глаза были грустными, и, несмотря на то что Виолетта прикладывала максимум усилий, натужно улыбалась и разговаривала преувеличенно беззаботно, Ася видела, что на самом деле подруга готова расплакаться. «Если бы она умела, то обязательно бы расплакалась, — подумала Ася. — Сколько ей, бедной, пришлось пережить!»

Она не выдержала, прижала подругу к себе — так они и сидели, пока в дверь не позвонили.

— Алена, — проговорила Виолетта, невольно скривившись.

«Митя», — подумала Ася.

— Всегда ее приносит нелегкая не вовремя, — проворчала Виолетта. — Просто Мойра какая-то. Где она — там горе и опустошение.

— Мне кажется, вам все-таки надо попытаться найти общий язык!

— С ней? — Виолетта презрительно и зло рассмеялась. — Невозможно! Даже если весь мир вдруг вздумает вертеться вокруг этой лошади, мне придется стать вольнолюбивой частичкой, крутящейся наоборот!

— И все равно получится, что ты крутишься, — заметила Ася, открывая дверь.

Виолетта хотела сказать, что тогда она вообще не будет двигаться, но было уже поздно: Алена стояла на пороге и пыталась испепелить ее взглядом. «Интересно, — удивленно подумала Виолетта, — чего это она на меня так взъелась?»

— Привет, — протянула Алена с порога. — А чего это у вас такие постные лица? Что-то случилось?

Ася стояла, глядя на Митю. И получилось так, что ответ стал жалобой и говорился именно Мите.

— Фриня… Я не знаю, что произошло, только он умер…

И она зарыдала, вспомнив все, и горе снова вернулось в ее душу.