И улыбнется счастье…

Ночь выдалась приятной, мягкой, но Митя был охвачен болью и яростью, ему хотелось разбивать витрины, срывать рекламные вывески — «Мальборо», он поморщился, словно от зубной боли, — тоже мне, магазин «Мальборо»! Он вдруг представил себе, как врывается в этот магазин и крушит все, что подвернется ему под руки. От этого, как ни странно, стало немного легче дышать — выпущенная на волю ярость мгновенно улетучилась. Да и свежий воздух постепенно остудил его разгоряченную голову, и по дороге к набережной он начал совершенно успокаиваться.

Все просто, сказал он себе. Надо поговорить с Аленой. Он прямо сейчас поднимется к ней в номер и выскажет ей все, что думает. Она должна понять его…

Он некоторое время постоял у воды, наблюдая, как волны разбиваются о причал, в очередной раз удивляясь тому, что Волга так похожа на море, и окончательно успокоился, В конце концов, ничего не произошло.

Завтра все будет по-другому. Завтра они втроем найдут выход, потому что он никогда не позволит своей любви умереть. Но сначала он поговорит с Аленой…

Он вошел в гостиницу, поднялся на свой этаж. Постучал в дверь Алениного номера. Она не ответила. Наверное, спит. Правда, через минуту он заподозрил, что Алена не спит, она в баре — где же ей быть еще? Конечно, он мог бы спуститься, но… Совсем не хотелось встречаться с этим ее новым приятелем.

Он вспомнил скользкий и надменный взгляд Дыни и невольно передернулся. Может быть, он не прав в своем отношении к этому типу, но сегодняшний день и так никак не назовешь лучшим в его жизни. Встречаться с Дыней было выше его сил. Конечно, Алена может там быть одна, если она вообще там, но отчего-то он в этом сомневается. Если Алена в баре, то уж наверняка проводит время в обществе этого урода.

Нет, подумал он, открывая дверь в свой номер. И с Аленой он поговорит завтра. Когда она выспится и придет в себя. Или напьется в стельку и забудет про свои претензии. Хотя вряд ли она про них забудет. Претензии и Алена — близнецы-братья. Но как бы то ни было, завтра она уже будет спокойнее воспринимать происходящее. Так что, пожалуй, все разговоры и выяснения отношений стоит перенести на завтра.

Это решение показалось ему правильным. Он включил свет и закурил. Потом выпил таблетку снотворного, иначе вряд ли удастся заснуть. Подумал позвонить Асе, но посмотрел на часы и понял — нет, он позвонит ей все-таки завтра. Пусть она спит.

Уже так поздно…

* * *

Сколько же надо выпить, чтобы перестать быть трезвой? Аленина голова стала тяжелой, но отчего-то блаженный пофигизм не наступал. По-прежнему было тяжело на душе, и события дня все еще не казались забавным недоразумением, как Алена ни старалась.

«За-бав-ное, — мрачно усмехнулась она. — Какое же забавное? У человека обрушилась жизнь, и какой же придурок назовет это забавным? Было бы нелепо», — кивнула она собственному отражению в зеркале за спиной бармена. Тот принял кивок на свой счет, удивленно вскинул брови. Алена выдавила из себя улыбку — она вышла кислой — и попросила:

— Еще один «Президент»… Пожалуйста.

Он бросил на нее взгляд, полный подозрения: не пора ли юной леди «нах хаус», в девичью постельку? А то ведь можно допиться до неприятных последствий. Но какое ему дело, собственно? Он зарабатывает деньги, а мамзельке их явно некуда девать. У каждого своя заморочка.

Может быть, он так и не думал на самом деле, но Алена решила, что стена отчуждения между ней и окружающей средой достаточно высока — ни дать ни взять китайская. Или — стена плача. Ей даже захотелось подойти и спросить у этого бармена, почему он-то ее заранее не любит. Что она конкретно ему сделала плохого? Впрочем, это будет выглядеть глупо, решила она тут же и поняла, что еще трезва. Раз она способна пока здраво мыслить, значит, нужный эффект не достигнут. А философствовать на тему, почему окружающий мир отвергает ее, Аленино, присутствие в нем, ей не хотелось.

Она вздохнула, допила коктейль, как водку, залпом и уже поднялась, смирившись с тем, что пьяное состояние сегодня недостижимо, а значит, надо пойти и заснуть или — попытаться…

— Я и не ожидал, что встречу тебя тут так поздно. — Голос Дыни заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Она обернулась.

— Я ждала тебя, — просто сказала она.

«Господи, — подумала она тут же, — единственный представитель хомо сапиенс, который мне, похоже, рад, — и тот завсегдатай бара…»

— Меня?

Дынины глаза округлились от удивления.

— Вот уж не чаял я таковой радости, — тихо засмеялся он. — Что-то случилось?

— В принципе ничего такого, что могло тебя интересовать.

— Напрасно ты так думаешь. Меня вообще интересует все, что происходит с тобой.

Она ему не поверила, хотя очень этого хотела. Но отчего-то ей стало немного теплее.

— Меня все предали, — сказала она. — Это, оказывается, больно…

— За предательство надо платить, — нахмурился Дыня. — Этот лощеный тип с лицом заблудившегося рыцаря?

Алена прыснула — сравнение показалось ей забавным и точным.