И в шутку, и всерьез (былое и думы)

Большую работу мы провели для того, чтобы убедить испытателей в том, что метровая РЛС 55Ж6 может иметь точности измерения координат, сопоставимые с точностями РЛС дециметрово-сантиметрового диапазона (включая точность измерения угла места и высоты). Возможность получения высоких точностей в метровой РЛС мы обосновали в НИР «Угол». Но то, что РЛС в метровом диапазоне может иметь высокие точности, было настолько непривычно для испытателей, что потребовалось большое время на их убеждение, что так оно и есть.

Хочется также рассказать один эпизод. Месяца через полтора до конца испытаний была проведена, так называемая «массовка». Это звездный налет с активными и пассивными помехами. Не помню точно, но в налете участвовали 20 или 30 целей и порядка пяти постановщиков активных и столько же пассивных помех.

Я изучил предполагаемый налёт наизусть, то есть знал, что будет происходить и в какой последовательности. И вот что я увидел: «Бой в Крыму, все в дыму». При этом была стопроцентная уверенность в правильности функционирования РЛС. С полетом испытатели разбирались до начала последнего заседания комиссии. В итоге комиссия принимает решение повторить полет. Я категорически протестую, спрашиваю: «А что, если «бой в Крыму» повториться? Я на эту массовку не пойду».

И вот утро. Я в гостинице, на станции – полет. Звонок. Начальник полигона Б. Е. Бондарчук наказывает мне немедленно прибыть на станцию и присылает за мной генеральскую «Волгу». Захожу в кабину, у индикаторов стоят двое: Б. Е. Бондарчук и В. М. Марескин – мой заместитель. Стоят и как-то радостно приплясывают. Марескин выключает защиту от помех – «бой в Крыму», включает – чистейшие экраны и ясно видны все цели. Секрет удачи второй массовки заключался в том, что помеховая обстановка была упрощена – снижено число постановщиков помех. Заканчиваем полет, на площадку выходят все испытатели и разработчики. Генерал благодарит всех: операторам по 10 дней отпуска, офицерам благодарности, разработчикам – искреннее уважение и поклоны.

Вот и конец госиспытаний. Последнее заседание – доброе, благожелательное. Вечером банкет. Счастье!

Я сравниваю труд сапожника с трудом разработчика. Сапожник приходит на работу, садится и через пару часов изношенные туфли превращаются в «новые» туфельки. Счастье! Еще через 2 часа счастье повторяется и так до конца рабочего дня. А разработчик: год не получается, два, три, пять лет, и вот наступает момент удачного окончания, о котором я рассказал выше. Чему равно счастье разработчика? Оно равно всем спрессованным воедино счастьям сапожника!

Можно похвалиться также разработками наших специалистов, например, замечательным спецвычислителем. Его объём составлял один полный блок и полублок. Для сравнения заметим, что объём оборудования, разработанный МНИИПА для РЛС СТ-67 с такими же функциональными возможностями, занимали две аппаратных кабины: первая вырабатывала КТА, вторая – трассу. К нам было целое паломничество посмотреть на спецвычислитель.

И вот мы уезжаем с полигона победителями, а я глубокоуважаемым главным конструктором. Через год мы вернемся на проверку плана мероприятий, а через пять лет я снова прибуду в Капустин Яр на БКИ серийного изделия. Снова 2 раза по 100 полетов. Опять куча вопросов, но все равно, это значительно меньше, чем в предыдущие разы. Всего я насчитал порядка 300 полетов, на значительной части которых присутствовал.

Однако 55Ж6 обладала серьезным недостатком: апертура дальномера и высотомера пересекались, и антенна дальномера имела неприемлемо огромные боковые лепестки на углах места 7-9 градусов. Хотя они и компенсировались изобретенным устройством, но усиление антенны было занижено, да и распределение поля по апертуре было малограмотным. Поправить все это не удалось. Большую часть вины я отношу к себе, тогда еще недостаточно опытному конструктору.

Тем не менее, было выпущено 138 станций. Они многие годы находились на боевом дежурстве по всей госгранице и в районе крупных народно-хозяйственных объектов. Коллектив разработчиков был награжден орденами и медалями, а внесшим наибольший вклад в разработку, была присуждена Государственная премия. Меня в составе лауреатов не было. Так было организовано дело директором Проскуриным В. А.. У нас с ним были совершенно различные понятия о том, что такое творческий коллектив и по всем остальным вопросам тоже. Он не только лишил меня Государственной премии, но и не дал мне защитить докторскую диссертацию. Кончилось все тем, что меня хотели выгнать из института. Но не удалось. Об этом в отдельном рассказе.

Описывая события с испытаниями РЛС «Небо», я хочу выделить представителя заказчика, ведущего по заказу от Минобороны, полковника Забудько Николая Петровича – весьма компетентного и преданного делу человека. Он ежедневно бывал в моем кабинете, участвовал в совещаниях и принятии решений. Николай Петрович обладал замечательным чувством юмора, а его замечания веяли какой-то необыкновенной теплотой. Фактически он был на уровне заместителя главного конструктора.