И. В. Сталин. Полная биография

Известны только два исключения: по имени и отчеству Сталин называл маршала Бориса Михайловича Шапошникова, авторитет которого как военачальника был очень велик и к которому Сталин испытывал полное доверие. Второй – Алексей Максимович Горький.

К Сталину все обращались на «вы» и только «товарищ Сталин». «Иосиф Виссарионович» говорили лишь не знавшие этого порядка люди да такие храбрецы, как Чкалов. Здесь также известны два исключения: на «ты» со Сталиным были Молотов и Ворошилов. Последний временами употреблял в обращении к Сталину старую подпольную кличку – Коба…

Все общавшиеся со Сталиным также единогласны: он производил на людей исключительное впечатление, если хотел, мог даже и заворожить, очаровать. Жуков, сам весьма недюжинный человек, вспоминал: «Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы со Сталиным внутренне собраться и быть начеку… Его поразительная работоспособность, умение быстро схватывать материал позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного фактологического материала, которое было под силу только незаурядному человеку».

Распорядок дня у Сталина был странным: начинал работу он во второй половине дня и продолжал ее далеко за полночь, иногда и до утра. Работал много: по двенадцать – пятнадцать часов в сутки, а в годы войны – и того больше. К такому распорядку приходилось приспосабливаться и аппарату Центрального Комитета, Совета Народных Комиссаров, наркоматам, основным государственным и планирующим органам. Это, несомненно, изматывало людей.

На совещаниях у Сталина не велось стенограмм. Решения по всем обсуждавшимся вопросам принимались сразу же, но лишь после всестороннего обсуждения и непременного участия специалистов. Мнение их выслушивалось самым внимательным образом и нередко оказывалось решающим. Когда вопрос был очень сложным и требовал дополнительной подготовки, на это давался строго определенный срок: два-три дня, не более.

Многие политические, военные, общегосударственные вопросы обсуждались не только на официальных заседаниях Политбюро ЦК или СНК СССР, но и в неофициальной обстановке – за обедом на квартире Сталина или на его даче. Часто после окончания работы он звал к себе «пообедать» – вернее, поужинать.

– Хватит на сегодня, – говорил Сталин. – Я проголодался. Специально никого не зову, чтобы не считали это официальностью, а кто проголодался – милости прошу!

Разумеется, никто не отказывался.

Как и кабинет, кремлевская квартира выходила окнами на Арсенал. В столовой, слева вдоль стены, помещался огромный старинный резной буфет, в нем посуда, кавказские роги для вина. В центре – накрытый чистейшей скатертью стол, человек на десять-двенадцать. Напротив дверей, между окнами, – тахта, направо у стены книжный шкаф и дверь в другие комнаты.

К приходу хозяина стол, как правило, был накрыт: выставлены приборы, хлеб, водка в графинах, коньяк, сухие вина, пряности, кавказские травы, овощи и грибы. Никаких колбас, ветчин, консервов Сталин не терпел.

Ужин, как здесь, так и на даче, даже при большом количестве гостей, проходил без услуг официантов: они только приносили все и тут же удалялись. Первые блюда в суповницах стояли на отдельном столике, тут же чистые тарелки. Сталин подходил, поднимал крышки говорил как бы себе:

– Здесь харчо… А тут уха… Здесь щи… Нальем щей, – наливал и нес тарелку к столу.

Точно так же, выбирая себе блюдо по вкусу, поступали и гости. Через некоторое время приносили набор вторых блюд, и процедура повторялась.

Пили за этим столом умеренно, рюмку-две, и меньше всех – хозяин, хотя он часто по кавказскому обыкновению любил потчевать и подливать гостям в рюмки. Сам же пил в основном сухие кавказские вина.

С. М. Штеменко, в годы войны молодой генерал Генштаба, вспоминал, что первое время его смущал запотевший графинчик, из которого Сталин что-то доливал в бокал с сухим вином. По неопытности генерал предположил, что Сталин добавляет в сухое вино для крепости водку. Улучив момент, когда Сталина не было за столом, Штеменко налил себе из графинчика рюмку, после очередного тоста выпил ее и от удивления замер: то была ледяная вода. Сталин заметил оплошность генерала, наклонился к нему и спросил тихонько со злорадством:

– Ну как, крепкая?..

Завершался обед чаем из самовара.

Разговор во время обеда чаще всего был деловым, служил продолжением совещания в кабинете Сталина. Но здесь он принимал более свободный характер, затрагивались самые различные темы: политические, международные, литературные.

Ночевать, независимо от того, когда закончилась работа, Сталин неизменно отправлялся на дачу, чаще всего – на «ближнюю». Ездил он в черном американском «Паккарде»; несколько таких машин приобрели до войны. Автомобиль имел бронированный кузов и пуленепробиваемые стекла. Сопровождали «Паккард» всегда две машины с охраной.