И вот настало Рождество

Глаза снова щиплют слезы.

– Ничего изысканного, – говорит он, и я представляю, как он смахивает с лица волосы, пока говорит. – Просто паста с лимоном и пармезаном. И петрушкой, я ее нашел в саду у сарая. И немного черного перца добавил для вкуса, надеюсь, вы не против. Она простая, но вкусная. И я принес миску Джорджа, он, скорее всего, не захочет от вас отходить.

Простая, но вкусная. Он и Джорджу принес поесть?

Я расплачусь прямо сейчас. Серьезно. В глазах становится горячо, и слезы стекают по щекам, впитываясь в подушку.

Сглатывая, я пытаюсь выдавить хоть слово, но не могу. Мне так больно и я так голодна, но не могу даже поблагодарить его по-человечески.

Он мне еду приготовил. Так аккуратно перебинтовал, а теперь принес еду. Никто, честное слово, никто так обо мне не заботился с тех пор, как я была маленькой девочкой.

Я слышу, как Чарли начинается спускаться по лестнице и пытаюсь восстановить дыхание, но от его поступка продолжают литься слезы, так что я беру телефон и дрожащими руками набираю сообщение.

Спасибо, Чарли,

пишу я, хотя едва могу различить расплывающиеся буквы.

Я очень ценю вашу доброту.

Оторвавшись от кровати и твердо став на ноги, ползу к двери. Открыв ее, я аккуратно выглядываю, чтобы убедиться, что он ушел. Я все еще не в том состоянии, чтобы меня кто-то видел, особенно если учесть добавившиеся к общему жалкому образу припухшие красные глаза и мокрые от слез щеки.

Я смотрю на пол и ахаю, увидев тарелку восхитительной еды, такой горячей, что от нее поднимается пар. Бледно-золотой пармезан плавится в пасту, а сбоку на блюдечке лежит кусок чесночного хлеба и стоит бокал ледяного белого вина.

– Да вы ангел, – шепчу я.

Рот наполняется слюной от одного разливающегося в воздухе запаха чеснока и лимона.

Я медленно наклоняюсь – боль в коленях стала немного меньше, а сердце наполнилось радостью, не говоря уже о том, как взбудоражен мой пустой желудок. Занеся поднос в свою комнату, я возвращаюсь за миской Джорджа и подбиваю повыше пару подушек, чтобы удобнее лежалось. Хочу как следует насладиться этим нежданным пиром. Сняв первую пробу, я закрываю глаза и смакую те самые вкусы, что витали в воздухе последние несколько дней.

Я так тронута. Да, я в мучениях, но счастливей, чем за многие годы, когда Чарли отвечает на сообщение:

Buon appetito, Роуз! Поправляйтесь.

Ну точно, должно быть, итальянец. Я подозревала, но эта паста почти прямое подтверждение.

Лимонная нотка пробуждает мои рецепторы, чеснок сводит с ума ароматом, а тальятелле тают во рту. Хоть мне и больно, но я улыбаюсь от уха до уха и парю в настоящем гастрономическом paradiso.

6 дней до рождества

Глава четырнадцатая Чарли

Нил будит меня звонком около девяти утра. Для него нехарактерно звонить так рано, для меня же нехарактерно так поздно быть еще в постели.

На улице светло, как днем, я не привык так просыпаться и, почти бессознательно шаря по полу гостиной в поисках телефона, удивляюсь, как это я провалился в такой глубокий сон.

Обычно к этому времени я успеваю принять душ, сходить на пробежку, ответить на пару имейлов, прочитать утренние новости и продумать план на день. Будь я на работе, я бы скорее всего уже закончил с первым клиентом, так как много кто старается сходить к терапевту до офисных часов.

– Ты что, спал? – спрашивает Нил, кажется, удивленный так же, как и я. – Прости, дружище, я забываю, что кто-то уже отдыхать уехал. Я сегодня из дома работаю, и дети меня с ума сводят, в школу-то им идти не надо. Так что, как там дела, в Фанаде? Не слишком скучно? Знаю, ты в Донегале бывал кучу раз, но зима не лето. Все по-другому. Мне очень нравится.

Я потягиваюсь, чувствуя, как вместе со мной просыпаются судороги в ногах, а потом зеваю и сажусь, пытаясь хрустнуть шеей. Спать на диване неудобно, когда ты высокий, но должен признать, что засыпать с теплым камином мне понравилось. Хоть гостиная за ночь и остыла.

– Ты был прав, Фанад – особенное место, – говорю я Нилу, подавляя зевок. – Я много лет просыпался не позже шести, а здесь уже второй день встаю в девять. Видишь, уже совершенно другой человек.

Нил смеется, соглашаясь.

– Да, это все медленный темп жизни на северном побережье и сила морского воздуха, мой друг, – говорит он мне. – Уже ведешь беседы сам с собой? В коттедже довольно уединенно, но это нам в нем и нравится. Тебе, наверное, компанию пес составляет, что тоже неплохо.

Так и хочется поделиться с Нилом трагической историей о двойном бронировании, но я решаю оставить ее при себе, хотя бы на время. Нил с женой были вне себя от радости, когда благодаря их протекции мне разрешили приехать, учитывая, что Расти и Марион обычно не принимают гостей на праздники. Не хочу лишать их этого. Они и так за меня ужасно беспокоились с тех самых пор, как Клод увезла Ребекку на Тенерифе, так что буду радостным, насколько это возможно.