И все небо для нас

Оказывается, он ненамного выше. Его глаза рассматривают меня как диковинное животное. С таким же интересом дети обычно подносят лупу к муравьям, не подозревая, что могут их случайно сжечь.

– Если ты сейчас не пойдешь, я стяну ее с тебя, – предупреждает Гордей.

– Не смей.

– Считаю до трех: один, два…

– Ладно-ладно! – Отпихиваю его руку и нервно поправляю кепку. – Пойду я. Только не трогай ее.

* * *

Гордей идет впереди, я плетусь за ним. Что обычно люди говорят в такой ситуации? Благодарят за чудесное спасение?

Приглашают в гости? Оглядываюсь на удаляющийся дом дяди. Я и при маме-то редко кого звала к себе, а тут лучше не наглеть. Да и потом я ничего об этом парне не знаю, кроме имени, странного увлечения и того факта, что он общается с Тихоном на «ты».

– Давно знаешь моего дядю?

– С десяти лет.

– А сейчас тебе сколько?

– Шестнадцать, как и тебе.

Настороженно останавливаюсь:

– Откуда знаешь?

– Посмотрел твой профиль в соцсетях. – Гордей усмехается. – Думаешь, великая тайна? – Он поворачивается и добавляет: – Кстати, ты уже второй раз устраиваешь мне допрос.

Отвожу взгляд. Этого парня, похоже, вообще ничего не смущает.

– Не торопись, можем тут весь день под солнцем загорать, – нагнетает Гордей.

– Слушай, чего ты ко мне прикопался? – Меня охватывает раздражение. – Давай просто каждый пойдет своей дорогой.

– Так же, как ночью?

В руке скрипит маркер, так сильно его сжимаю.

– Да хоть бы и так.

– Нет, не пойдет. Тихон мне тебя доверил, так что придется тебе, городская принцесса, сегодня везде ходить со мной.

Растерянно моргаю. Как он меня назвал?

– А ну-ка повтори, – требую сквозь стиснутые зубы.

Усмешка на лице Гордея становится еще шире. Разрез глаз сужается и кажется лисьим.

– Что, не нравится, когда называют городской принцессой?

– В каком месте я принцесса? – Размахиваю руками, едва не роняя блокнот и маркер. – На мне нет ни платьев, ни туфель, а все лицо в прыщах!

Выпалив последнее, замолкаю и стремительно краснею, обмахиваясь блокнотом.

Гордей приближается и подается вперед, чуть склонившись.

– Ну, пока ты не сказала, я и не замечал, – хмыкает он. – Да ладно, хватит рисоваться. Пошли, я тебе домашней газировки налью.

Гордей уходит вперед. Я следую за ним. Между нами словно разрушился невидимый барьер.

* * *

На крыльце Гордей снимает шлепки и произносит:

– Не говори маме о том, как мы познакомились.

– И что мне ей сказать, если спросит?

– Что Тихон попросил меня за тобой присмотреть.

– Ладно, – соглашаюсь, – только если ты больше никогда не назовешь меня городской принцессой.

– Идет. – Гордей раскрывает дверь и жестом приглашает меня войти первой.

В доме сильно пахнет корицей. Он полностью деревянный, одноэтажный и с вытянутой крышей. Возможно, здесь даже чердак есть.

– Давай заглянем к маме. Не знаю, дома она или нет, – предлагает Гордей.

Мы проходим вглубь дома. Остановившись перед белой дверью с белой табличкой «Кабинет» (слова выведены красивым леттерингом и тиснены красной фольгой), Гордей одними губами просит: «Не сболтни лишнего». Киваю. Можно подумать, что я злостная выдавальщица секретов.

Дверь приоткрывается. Внутри светлая просторная комната с белой мебелью на ножках, добавляющих ощущение пространства, светло-серыми шторами и махровым ковром. За рабочим столом в кресле сидит блондинка с коротким каре и сосредоточенно печатает текст на беспроводной клавиатуре. Услышав щелчок, она поворачивается. Ее глаза и улыбка такие же, как у Гордея.

– Привет?.. – ее голос приподнимается в конце слова.

– Мам, это Вера, племянница Тихона. Вера, это моя мама.

– Можешь звать меня Аленой. – Она подходит к нам и протягивает мне руку. Неловко пожимаю ее.

На Алене свободная светлая рубашка с расстегнутыми пуговицами воротника, но не открывающая зону декольте, и светло-голубые джинсы. Босоножки со стразами, а ногти покрыты голубым лаком.

– Вы с Тихоном похожи, – замечает Алена.

Ее взгляд будто раскрывает все мои тайны, слой за слоем, и от этого становится не по себе.

– Мам, не начинай, ладно? Мы зашли поздороваться, а сейчас уходим… – Гордей начинает разворачивать меня за плечи.

– Да-да, идите. Только не шалите. – Алена усмехается, держась за дверь. – Была рада с тобой познакомиться, Вера.

– Взаимно, – мямлю я, и мы с Гордеем уходим в кухню.

Принюхиваюсь – пахнет свежей выпечкой.

– Попробуй. – Гордей поднимает салфетку с тарелки на столе. – Овсяное.

Он достает из холодильника пластиковую бутылку с водой, подставляет в аппарат и наполняет воду газом.

– Барбарис или Тархун?

– Э-э… барбарис.

Гордей наливает сироп в бутылку, и вот перед нами домашняя газировка.

– Держи. – Гордей протягивает стакан с красной водой.

Принюхиваюсь и пробую.

– Ну как?

– Вкусно. – Поглядываю на печенье.

Мою руки и пробую одно.

– Никогда не пробовала такого вкусного печенья! – Силюсь не схватить еще одно. Хочется слизать крошки с пальцев, но вместо этого споласкиваю их. Если подсяду на выпечку, то меня разнесет.

– Так куда тебя отвести в первую очередь? – спрашивает Гордей.

Пожимаю плечами. Неоднозначные ответы – лучшая защита, когда не хочешь обсуждать тему с малознакомыми людьми.