И всюду тьма

Разум может забыть, тело – нет.

Глава 87. Лань

Лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь тюль, ласково освещали кресло-качалку, где, укутанная в плед и согнутая над работой, сидела Хельга. Переступив порог комнаты, Ана, к своему изумлению, увидела в ее руках не очередную салфетку, а знакомое платье из темно-зеленого атласа. Точную копию того, которое ей так и не удалось надеть. Его изящные линии, юбки, словно волны ушедшего моря, безмолвствовали о несбывшемся. На корсете мерцала вышитая серебром луна, искусно переплетенная с полевыми цветами. Платье, которое должно было стать символом освобождения, теперь готово украсить хозяйку на аукционе. Круг замыкался. В тот раз Ана была бессильна, беззащитна… обнажена, а в этот – в броне, обманчиво прекрасной.

Она завершит цикл, начатый не ею.

В воздухе витал еле уловимый аромат старинного дерева, лаванды и давно остывшего печенья. Ана с нежностью смотрела на Хельгу, излучающую тепло и заботу.

– Птенчик мой! – воскликнула она, оторвавшись от вышивки.

Ана заглянула ей через плечо. Золотыми нитями в небе проступало солнце. Она улыбнулась. Солнце совсем ей не подходило.

– Почему? – спросила она, указывая на узор.

– Чтобы луне было не так одиноко.

Хельга улыбалась, а ее пальцы порхали над полотном. Ана, очарованная, присела рядом. Она изменилась со дня, когда в тишине своей кельи примеряла это платье. Не будет ли правильным преобразить его вместе с ней?

Ана не стала солнцем, но нашла его рядом.

– Бабусь, нет ли свежих сплетен из города? – спросила Ана вкрадчиво, желая узнать только одно: что люди говорят о первосвященнике.

– Урожай груш жуки поели, и цены взлетели! Дочь купца за дворянина замуж собралась. – Хельга лукаво покосилась на Ану. – Неужто не об этом спрашиваешь?

– Как всегда проницательны, – рассмеялась Ана.

– А то! Глаза мои все видят: видимое и невидимое, явное и тайное. Ну, слушай: костерят твоего первосвященника на чем свет стоит. Еще поговаривают, что или помрет скоро, или уже помер. Но многим и жаль его. Знаешь же, как люди думают о святых: непогрешимы они. Только им верить можно, только они зла не причинят.

– Почему жаль, когда такое открылось?

– Отрекся он от мирских утех, чтобы богу служить, так может бог и посчитал, что дети да семья этому не помешают. А то, что дочь незаконная, так у него и выбора другого не было.

На мгновение тень скользнула по лицу Аны, но быстро растаяла. Что говорят, не имело значения. Не сегодня, скоро он потеряет все. А потом… Ана сжала кулаки. Она придет за ним.

Она много думала об убийстве, о том, что оно значило для нее, о том, каково это – лишить жизни человека по своей воле, хладнокровно и обдуманно. И можно ли такого, как он, назвать человеком.

Старушка закончила вышивку и с трепетом вручила ей платье. Ана волнительно представила, как выйдет на сцену аукциона под своим именем. Внутрь пускали только по спискам, утвержденным самим герцогом Циллером, значит, она – приглашенная гостья, звезда грядущего представления. Они будут пытаться сломить ее, а она позволит им ощутить на себе, каково это – быть сломленными.

Ответ Яна не заставил себя ждать. В конце письма красовалась лаконичная фраза: «Будь осторожна и беспощадна». Слова пришлись Ане по душе.

Она нашла Кеннета прогуливающимся по саду, что было для него несвойственно. Должно быть, его тревожила неизвестность будущей ночи.

– Граф, – спросила Ана, переплетая свои пальцы с его, – ничего, если на аукционе кто-нибудь умрет… от моих рук?

– Какая кровожадность, – усмехнулся он. – Слушай себя. Смерть дается легко, но будешь ли ты в порядке после?

– Я была не в порядке и до.

– Какой бы выбор ты ни сделала, я останусь рядом. Обещаю.

– Спасибо.

– Меня беспокоит поведение Николь, – произнес Кеннет, хмурясь.

– Удивлены ее яростной безрассудности?

– Нет, – покачал головой он. – Меня поразила ее сила. В прошлый раз ее Свет был значительно слабее, да и пользовалась она им неумело. Откуда вопрос: то ли я стал невнимателен, то ли… у нее каким-то образом стало больше силы?

– Это возможно? – Ана по привычке закусила щеку.

– Нет, такого быть не должно.

– Но я же сама недавно увеличила свой запас Тьмы? – возразила она.

– Ты – особый случай, – пояснил он. – А Николь – нет.

* * *

Карета, словно колыбель, покачивалась на неровной дороге, но она не могла убаюкать сердце Аны. Она сидела напряженно, стискивая юбку, казавшуюся черной в ночи. Кеннет сидел напротив, рядом с ним лежали две маски: ворона и лани. Их окружал лес, величественный и зеленый днем, теперь же превратившийся в зловещее царство теней.

Ана думала о том, что ее ждало. Граф предупредил, что все место будет под защитой святых, кроме того, Дом Рассвета, где располагалась Инквизиция, находился неподалеку.

Гости аукциона знают друг друга, им не нужно таиться и скрываться. Но все будут в масках – это часть игры. Что может быть пикантнее, чем маскарад на тайном собрании?

Личины животных так подходят тем, кто отверг человечность.