I wanna see you be brave (СИ)

— Мне не нужно никакое множество, — отвечает Дерек.

Я на мгновение прикладываю ладонь к его груди, словно хочу послушать, как бьётся сердце. Снова замечаю края той самой таинственной татуировки, но уже не акцентирую на этом внимание. В голове быстро мелькают спутанные мысли, и мне с трудом удаётся вытащить лишь одну, самую волнующую, чтобы поделиться ей с Дереком.

— Эрик знает, что Стайлз мой брат, — шепчу я. — Сегодня он сам сказал мне это … Я не знаю, что мне делать.

— Перестать, наконец, это скрывать, — спокойно говорит Дерек. — И сделай из своего брата хорошего лихача. Я помогу тебе в этом … Эрику не удастся сломать тебя.

Я киваю, но как-то неуверенно. Дерек пахнет моей вишнёвой настойкой, которая продолжает кружить голову.

— Пойдём, — произносит он. — Тебе нужно поспать.

Он берёт меня за руку, словно маленькую девочку, и выводит из тренировочного зала. Оставляя позади крики опьяневших лихачей, мы проходим через Яму к нашей с Четыре комнате. Дерек не заходит внутрь. Он оставляет меня у двери, прощается и уходит прочь. По его походке я понимаю, что он тоже пьян. В мрачном освещении мне лишь с третьего раза удаётся найти ручку и открыть дверь. Я вваливаюсь в комнату, запинаясь об обувь, стоящую в коридоре, и громко ругаюсь, шаря рукой в поисках выключателя. Но вместо этого нахожу что-то тёплое: чью-то руку — она тут же переплетается пальцами с моей ладонью в цепкой хватке. Я хочу что-то сказать, но язык не слушается меня, а затем я ощущаю чьё-то сбивчивое дыхание в сантиметрах от своего лица, и желание говорить пропадает. Секунда — и чьи-то тёплые губы касаются моих.

Я пьяна, и не в состоянии сказать «нет».

От того, кто прижимает меня к себе, пахнет вишнёвой настойкой.

Комментарий к Глава 5

Я хотела, чтобы сестрой Эрика была Эрика, но, сами понимаете, какая каша тогда была бы в именах. Поэтому, сорри, Дерек, я забираю у тебя одну сестру хD

https://vk.com/club75865569 <3

========== Глава 6 ==========

На следующее утро меня не мучает похмелье — ещё один плюс вишнёвой настойки лихачей. А ещё я всё помню: и то, что Эрик говорил о Стайлзе, и стрельбу по бутылке в руке Дерека, и то, как кто-то в полной темноте покрывал поцелуями мою шею, и то, как под нашими сплетёнными телами прогибалась моя одноместная кровать. И то, что ничего не было — я не смогла прогнать окружившее меня блаженное помутнение от настойки и чужих поцелуев и провалилась в сон вчерашней ночью, а проснулась одна и в одежде.

Встаю с кровати и подхожу к зеркалу. Несмотря на то, что моя голова не болит, выгляжу я ужасно: не смытая с вечера косметика осела под глазами толстым чёрным слоем, помада размазана по подбородку, волосы сбиты в один огромный колтун, одежда помята.

— Вдова, ты го … — речь Четыре прерывается на полуслове.

Я ловлю на себе его взгляд через зеркало. Его глаза широко распахнуты, а на губах играет широкая улыбка.

— Заткнись, — рявкаю я, хотя Четыре ничего не говорит и лишь слегка содрогается в немом приступе смеха.

— Что вчера произошло?

Четыре проходит на мою часть комнаты и присаживается на край кровати. Я умываю лицо, старательно оттирая следы косметики.

— Небольшая пьянка, закончившаяся большим фиаско, — отвечаю я.

Схватившись за край майки, я стягиваю её через голову и кидаю в корзину для грязного белья. Меня не смущает присутствие Четыре рядом, потому что я никогда не рассматривала его как парня, а он меня — как объект симпатии.

— Дай мне водолазку, — я подхожу ближе к зеркалу и касаюсь подушечками пальцев алых пятен на шее. — Желательно с горлом.

Четыре молча подаёт мне одежду, и я надеваю её. Он не осуждает, и мысленно я ему благодарна.

— Кто это был хоть? — спрашивает он, когда я старательно вывожу новые чёрные стрелки на веках.

— Я не знаю.

Четыре поднимается и скрещивает руки на груди. Он меряет меня взглядом заботливого старшего брата через отражение в зеркале и хмурит брови. Я продолжаю краситься и делать вид, словно ничего особенного не произошло, хоть и сама чувствую этот неприятный осадок на душе и странное удушье там, где остались следы от чужих губ.

— Что значит, ты не знаешь? — уточняет Четыре спустя минуту.

Я разворачиваюсь к нему и тут же сталкиваюсь с непробиваемым гневом на его лице.

— Это значит, что я была пьяна, а в комнате было темно. Я снимала обувь. Дверь была открыта.

Четыре выпячивает челюсть.

— Почему ты не отказала?

— Я была пьяна, Четыре! — восклицаю я. — Очень пьяна. Какая-то моя часть даже хотела этого.

— И вы … Вы …

Четыре шевелит губами, пытаясь подобрать нужные слова. Мы никогда не разговаривали на такие интимные темы, и начинать эту традицию в такой ситуации было неловко не только ему.

— Нет. Я проснулась в одежде.

Четыре кивает. Он ещё некоторое мгновение смотрит мне в глаза, а затем исчезает за каменной стеной, разделяющей наши части комнаты. Через секунду я слышу, как громко хлопает дверь, обозначая его уход. Трясу головой, пытаясь очистить собственные мысли, но всё равно единственное, что я помню о том человеке — это то, что от него пахло вишнёвой настойкой. И у него были сильные, но такие нежные руки.