И занавес опускается

Фроман, закипая, поднялся, подошёл ко мне и посмотрел в глаза. Он стоял всего в метре от меня, и я осознал, насколько он крупный мужчина.

Но я не отступил, хоть и услышал за спиной сдавленный удивлённый возглас Изабеллы.

В конце концов, он фыркнул:

— Никто никогда со мной так не разговаривает.

— Мистер Фроман, — мелодично произнесла Изабелла, — мы пришли не воевать с вами. Нам нужна ваша помощь.

Мужчина повернулся к Изабелле, и я заметил, что выражение его лица смягчилось, а гнев улетучился.

— Давайте снова присядем, — Изабелла жестом указала на кресло рядом с собой. — Мы знаем, насколько преданы вы своей работе и насколько неприятным для вас должно быть наше вмешательство. Но детектив Зиль прав: нам нужна ваша помощь, если мы хотим поймать человека, ответственного за убийства троих девушек. Никто лучше вас не знает, как функционирует Театральный Синдикат.

— Хммм…

Фроман уселся в кресло.

— Синдикат преуспевает, потому что никто не знает моих актёров лучше, чем я. Это они делают меня успешным.

— Мы знаем, что даже сегодня вечером вы репетировали пьесу с одной из актрис. Это обычное дело? Похоже, это требует от вас затрат личного времени, — произнёс я.

— Конечно.

Он смотрел на нас с изумлением, не вполне понимая, куда мы клоним.

— А каким образом вы их выбираете? — поинтересовалась Изабелла. — Вы ведь, очевидно, не можете одарить всех своим вниманием.

Фроман покачал головой.

— Нет, я выбираю мужчин и женщин, у которых есть талант, большие амбиции и любовь к театру. С меньшими требованиями невозможно достичь больших высот в этой профессии. Но если у них есть всё перечисленное, то я подыскиваю им роли, которые позволят им сиять на сцене.

Он с любопытством на нас посмотрел.

— Вы сейчас упомянули лишь «актрис». Да, действительно, моей последней находкой была Мод Адамс. И я возлагаю огромные надежды на юную леди, которая репетирует сейчас роль Джульетты в гостиной. Но неужели вы никогда не слышали о Джоне Дрю? Или о Уильяме Джилетте? Они — главные созданные мной звёзды.

Фроман сиял от гордости.

Имена были мне знакомы, но я ничего не знал о карьере этих актёров или их сотрудничестве с Фроманом. Хотя это было легко проверить.

— Элиза Даунс была первой жертвой, поэтому давайте с неё и начнём. Она когда-нибудь удостаивалась вашего личного внимания? — спросил я.

Чарльз Фроман медленно сцепил пальцы в замок.

— Личного внимания? Да, она была милой девочкой. И неплохо справлялась со своими ролями. Но она была бабочкой-однодневкой.

— Что это значит?

Форман посмотрел на нас и Изабеллой, словно прикидывая, сможем ли мы понять то, что он собирается сказать.

— В мире театра встречаются два типа женщин. Мужчин, конечно, тоже, но их я встречаю реже. Первых ведёт единственное — любовь к сцене. Они будут посещать каждую постановку и спектакль, даже если сами никогда не смогут в них сыграть. Но если дать им шанс, и при условии наличия у них хоть малейших врождённых талантов — их честолюбие не будет знать границ. Ими движет не жажда славы или богатства, а необходимость художественного совершенства, насколько каждый из нас может к нему приблизиться.

Он печально покачал головой.

— Возможно, они мечтают затмить всех вокруг, возможно, их привлекает очарование происходящего, но длится это всё лишь до тех пор, пока они не осознают, сколько труда нужно вкладывать в театр. И, в конце концов, двое или трое могут стать знаменитыми. По счастливой случайности, им может достаться именно «их роль». Та, в которой они будут не играть, а жить. Но чаще всего, — Фроман подчеркнул свои слова, — это длится недолго. Несколько лет — и они начинают искать себе другое занятие.

— И каким образом вы узнали всё это о мисс Даунс? Вы не могли быть хорошо с ней знакомы, а актёров и актрис в театре сотни, не так ли?

Фроман посмотрел мне прямо в глаза.

— Я лично оцениваю каждого нанимаемого актёра. Никаких исключений. Я изучаю их прошлое. Поручаю своим менеджерам контролировать рабочий процесс, оценивать способности и прогресс каждого работника. Вы встречались со Львом Айзманом. Он — моя правая рука, и всегда помогает мне с выбором кандидатур.

— И ни один менеджер ещё не допустил ошибку? — с подозрением смотрел на Фромана.

Но тот лишь пожал плечами.

— На самом деле, всё просто. У меня есть определённые правила, и я прошу своих работников их соблюдать. И актёр либо соглашается на это, либо нет. Это несложно. Весь вопрос в обязательствах и желании быть частью театра.

— И что это за правила?

— Повторюсь, правила довольно просты.

Фроман поднял руку и начал один за другим загибать пальцы.