И жили они долго и счастливо

Нет ничего страшнее сорванного мага. Того момента, когда психика, не справляясь с чем-то, теряет контроль над силой. Магия — это намерение. Чистая сила, вырываясь, стремиться разрушить все, что попадается ей на пути, дабы защитить своего хозяина. Давным-давно она спросила Настю…

— А что делают с магами на грани срыва?

— А что с ними сделаешь? — хмыкнула Настя. — Магические кандалы на все время, что есть опасность, плюс на определенный срок после. Обычно от месяца до года, этот вопрос решает коллегия. Магический срыв — это серьезно, а как ни странно светлых срывает чаще. Темные себя лучше контролируют, они привычнее к негативным чувствам и эмоциям…

Василиса недоуменно нахмурилась.

— Был у нас случай в девяносто шестом, — продолжила Настя. — У одного слабенького светлого мага случайно во время бандитских разборок погибли жена и ребенок. К нему пришли, чтобы сообщить о случившемся и позвать на опознание. Почти полное отсутствие сил не помешало ему снести два этажа. Дело было днем. Пострадало пять квартир, двое погибших, трое раненых. Мы списали все на взрыв газа, но людей это не вернуло.

— А сам маг? — спросила Василиса.

— Сошел с ума, как и большинство сорванных, — пожала плечами Настя. — Из них редко кто сохраняет рассудок, хотя и есть те, кто потом неплохо притворяется. В общем, лучше не рисковать. Кандалы штука гадкая, но они спасают жизни. В двухтысячном тоже случай был. К нам пришла восемнадцатилетняя девушка и сказала, что предчувствует срыв. Там была клиническая депрессия. На первый раз обошлись наложением кандалов. Но лечение не помогало, и она добровольно отказалась от силы. Я тогда подумала, что наверное, в этом и есть главное отличие светлых от темных — готовность жертвовать собой ради каких-то абстрактных других…

Василиса постаралась продышаться. Настя была права, терять контроль было нельзя, особенно теперь, когда внутри нее жила сила Марьи и абсолютно непонятно было, на что она была способна.

— Ты меня ненавидишь? — спросила Василиса.

— Нет, — ответила Настя. — Хотя и зла. Очень зла. Но я понятия не имею, на что на самом деле готова ради Финиста, так что могу тебя понять. И я не буду ссориться с тобой на эмоциях. Финист выбил отпуск у Баюна. Сегодня днем мы уйдем в тридевятый на две здешние недели. Вот вернусь, тогда и поговорим.

— Настя, — прошептала Василиса, — спасибо.

— Пока не за что, — вздохнула Настя. — И ты правда ужасно выглядишь. Тебе бы тоже взять несколько выходных. И ты должна поговорить с Кощеем, когда он вернется.

— У него своих проблем хватает, — едва слышно прошелестела Василиса.

— Никто не говорит, что он должен бегать и решать твои, — нахмурилась Настя. — Но знать о них он обязан, иначе в чем смысл брака?

Василиса судорожно закивала головой. Она все никак не могла успокоиться, все всхлипывала и всхлипывала.

— Ну-ка, выпей, — приказала Настя, налила ей воды в стакан из графина и помогла сделать несколько глотков. — И как я должна тебя оставить? — спросила она, и ее плечи поникли.

— Ты обязана, — шмыгнула носом Василиса. — Хватай Сокола и бегите отсюда, пока Баюн не передумал давать ему отпуск. Вы вообще когда вдвоем последний раз нормально оставались?

— До рождения Яры, — вздохнула Настя. — Ты уверена, что мне не нужно остаться? Если хочешь, можешь пожить с нами, пока Кощея нет. Ну уйдем мы на неделю позже, в тридевятом время все равно течет медленнее.

Василиса покачала головой.

— Все нормально. Я не одна, со мной собаки. Не впервой. Просто… слишком быстро все, слишком много всего. Настя, я так виновата…