И жили они долго и счастливо (СИ)

Пульс был, но совсем слабый. Сердце работало словно через силу, каждый раз решая, толкнуть кровь еще раз напоследок или уже хватит. Где-то в отдалении слышались звуки борьбы, Кощей сражался с Марьей, но вряд ли она чем-то могла помочь ему, только помешать, но ей все равно нужно было к нему, и в то же время… Она представила себе Настасью. Вспомнила ее такой, какой видела последний раз: с полуторалетней дочерью на руках, уставшую, померкшую, постоянно бросающую взгляды на сотовый телефон. Сокол должен был написать, вернется он вечером домой, или ночью ожидается рейд, и поэтому ждать его не стоит.

Она не могла лишить Настасью мужа. Сокол пострадал из-за них с Кощеем. Из-за его тайн, из-за его глупой самоуверенности. Из-за того, что по какой-то причине его прошлое оказалось ему дороже, чем настоящее. И из-за нее, ведь это она, желая доказать мужу, что она ему ближе и полезнее, чем бывшая жена, пошла у него на поводу и рассказала про тайну Финиста.

Она никогда себе не простит, если он умрет.

Василиса положила руки Соколу на грудь и призвала свои силы. Те шевельнулись в ней, словно вода, потом начали медленно подниматься волной. Она нашла внутри себя нить, отвечающую за жизненную силу, потянула из нее сколько смогла и направила в тело Финиста. Она уже исцеляла раньше, но никогда не лечила того, кто был на грани смерти. «У тебя нет выбора», — сказала себе Василиса, отметая любую возможность хоть на мгновение усомниться в том, что у нее получится.

Магия есть намерение, сопряженное с силой и помноженное на чувство.

И через пару бесконечных минут Сокол дернулся под ее руками, жадно хватанул воздух. Сердце забилось уверенно.

— Где Баюн? — спросила Василиса, отнимая руки от его груди.

Сокол захрипел, закашлялся, но нашел в себе силы ответить:

— Кощей… оставил его… в Конторе… следить… доложить на Буян… если совсем…

Его слова лишили воздуха вернее, чем цепочка Марьи. Это означало, что Кощей согласился с выводами Баюна, а значит…

— Она сильнее, — прошептал Сокол. — Она убьет его. Баюн… Лебедь…

Но Василиса не дослушала. Она подскочила на ноги и кинулась в лес. Луна вышла из-за туч, стало видно, куда она бежит. Где-то впереди за деревьями то и дело озаряли лес вспышки магии. Василиса почти добежала до этого места, когда вдруг цепочка на шее рванула ее вперед, сжимаясь, Василиса едва успела просунуть под нее пальцы. Ощущение было такое, будто кто-то схватился за звенья, и тащит ее за собой. Василису вынесло на небольшую поляну и кинуло на землю.

— Вот видишь, — сказал ненавистный голос у нее над головой. — Я же говорила, что она все еще жива. Разве я когда-нибудь врала тебе?

Василиса захрипела, не в силах сделать вдох. Перед глазами почернело.

— Оставь ее, — сказал Кощей, его голос донесся до Василисы словно через вату. — Я призову его.

Марья засмеялась, но цепочка на шее Василисы вдруг разжалась, и она судорожно втянула воздух. Легкие обожгло. Василиса вдыхала и не могла надышаться.

— Жалкое зрелище, — заметила Марья. — У тебя явно испортился вкус, Кощей. Раньше ты был эстетом.

— Вкус подвел меня только один раз, — ответил Кощей. — Сними с нее свою свой артефакт, отпусти, и я сделаю то, что ты хочешь.

— И ты думаешь, что я тебя поверю? — удивилась Марья. — Нет, ты сделаешь это сейчас, а иначе…

Цепочка снова сжалась, впилась в шею, на этот раз Василиса не успела среагировать сразу, подставить ладонь, но ей повезло, перед этим она как раз сделала вдох. Она подняла глаза и увидела мужа. В его руках был Меч-кладенец, Василиса сразу узнала его. Невосприимчивый к магии и отказывающийся возвращаться в ножны, не испив крови, он был грозным оружием, в руках ее мужа неостановимым, и Кощей редко доставал его.

Кощей вскинул руку, цепочка на шее у Василисы начала разжиматься, Василиса поспешно сделала новый вдох, но Марья засмеялась, и цепочка снова сдавила горло. Они дергали за нее каждый в свою сторону, но внезапно оказались равны в силах.

— Хватит, — без какой-либо надежды полузадушенно прохрипела Василиса.

— А и правда, — отозвалась Марья, и цепочка разжалась, Василиса обессиленно упала в траву, пытаясь отдышаться. — Я даю тебе минуту, Кощей. Если в течение этой минуты ты не призовешь Чернобога, а затем не убедишь его провести ритуал, я убью твою девчонку прямо у тебя на глазах, и ты ничего не сможешь сделать.

— Это не так просто, — ответил Кощей, и в его голосе Василисе едва ли не впервые за всю жизнь с ним почудился страх.

— Тогда начинай прямо сейчас, — ответила Марья.

И в этот момент произошло одновременно три вещи. Луна зашла за тучи, а мимо Василисы промчалась с громким лаем огромная черная собака. Марья отвлеклась, взглянув ей вслед, и в этот момент сбоку на нее спикировал сокол, впиваясь острыми когтями в руку, сжимающую цветок. Моревна вскрикнула от боли и разжала ладонь. Он упал прямо рядом с Василисой. Из последних, непонятно откуда взявшихся сил, она схватила его.

И все замерло.